Форум » Кладовка форума » Коттедж на окраине NY » Ответить
Коттедж на окраине NY
Mag Jordan:
Mag Jordan: Это уже была не игра. Точнее игра, но совсем другого уровня, и к ней она была не готова. Хотя бы потому, что никак не получалось выключить разум, или включить тело. Словно в издевательство над её привычным способом жизни, все, что раньше возбудило бы ее в его объятиях, сейчас только раздражало и вызывало еще большее желание освободиться и прекратить это странное, болезненное безумие на двоих. - Прекрати… - прошипела Маргарэт и с силой вцепилась в плечо русского, сводя зубы до упора и чувствуя как рот начинает медленно наполнять кровь.
Alexander Dorokhov: - Ни за что... - с болью и настойчивостью в голосе отозвался Алекс. Он не играл почти с самого начала, и не остановился даже сейчас, когда больная рука начала неметь от плеча вниз и бинт на спине смочился не только снизу, но и сверху. Русский не пытался освободить плечо, понимая, что лучше пожертвовать только им, чем позволить Маргарэт вывернуться и вцепиться уже в горло. И насколько сильно она вгрызалась в его плечо, настолько же нежно он впился губами в её шею, окончательно снимая с неё халат и поймав её руку - левая кисть, превратившаяся в клешню, уже вряд ли способна была на что-то большее, кроме как страховать его от удара или царапин на прожаренной спине. Русский подался вперёд, почти позволяя Мэг повиснуть на плече, укладывая её на постель. Здоровая рука прошла по телу от бедра к груди, но не тронула спину.
Mag Jordan: Его нежность жгла хуже раскаленного железа. Ощущение собственного бессилия перед происходящим сводило её с ума, заставляя сильнее и сильнее впиваться в его плечо, в страшном стремлении остановить его если не болью то тем, безумием, которое буквально прорвалось в ее жестокости.
Alexander Dorokhov: Дорохов уже совсем не ощущал руки, не зная, осталась ли она у него вообще или Маргарэт окончательно отгрызла её. Он чувствовал от её тела жар, от которого его модифицированная кровь вскипала, и казалось, шипела, выходя из раны... - Расслабься, милая... - его голос окончательно потерял всё человеческое от боли и захватывающей голову шизофренической жестокой страсти. Он чувствовал присутствие страха за то, что как минимум один из них может не пережить этого безумия, но не позволял ему прогрессировать, движимый своей энергией. Пальцы снова прошли к бедру вниз, пройдя по животу, и затем мягко легли на ягодицу, когда рука обвила высвобожденное бедро. Русский не торопился давать обещанное, выжимая из ситуации всё возможное - спешить не давало постоянное присутствие боли, контролируя его прикосновения, делая их ещё более страстными и безумными, безболезненными, но ранящими.
Mag Jordan: Она задыхалась. Задыхалась от собственной слабости, задыхалась от соленого привкуса крови во рту, от словно сошедшего с ума разума, который противился тому, что обычно вызывало лишь удовольствие. Возможно, если бы русский был грубым и жестоким, тогда все клеммы сошлись бы в ее голове, но он избрал иную тактику и теперь она словно раздвоилась, пытаясь справиться либо с телом, либо с разумом. - Расслабься, милая… Обращение прозвучало хлесткой пощечиной. И Маргарэт расслабилась. Так, как раньше могла лишь в теории, потому что жизнь никогда не подкидывала ей ситуаций, подобных этой. В результате она просто отключилась. Оставляя на руках у русского безвольную куклу, без эмоций, без действий и без тепла. Зубы медленно разжались, но голова не упала, глаза не закрылись, остекленев и приобретя пустоту в глубине сильно посветлевших зрачков, - оставив на растерзание русскому свое тело, Маргарэт продолжала быть здесь и не здесь. Состояние было сродни медитации, с одним но - это была защитная реакция обессиленного подсознания.
Alexander Dorokhov: Русский начало остывать постепенно, словно Джордан впрыснула туда какой-то яд, разжав зубы. Заметив, что она больше вообще не реагирует на его действия, он выпустил её ногу и чуть отстранил от себя, заглянув в глаза. Сначала показалось, что Маргарэт мертва, но затем всё же ощутил её слабое и холодное дыхание и сообразил, что произошло. - Свинья ты и больше никто... - обречённо бросил он, разжимая руки и сдерживая садистское желание врезать ей по щеке. Вместо этого лишь тихо потрепал, окончательно слезая с неё и ложась рядом, кутая девушку в её халат. Плечо жутко саднило, как и остальное тело, и похоже, смена перевязки пошла прахом. - Свинья и дрянь... и тут вывернулась. - на секунду коснувшись щекой её лба, смерив температуру, без заигрываний, он частично избавил её от своего присутствия, накинув халат и развернув журнал, не обращая внимания на то, что кровь пачкает ткань.
Mag Jordan: Состояние коллапса плавно перешло в здоровый сон. Организм, исчерпав все свои запасы требовал немедленного отдыха, и ему в общем-то было наплевать на нахождение рядом потенциально опасного русского, или необходимость сменить повязки им обоим после произошедшего, или недопроизошедшего. Организм хотел отдыха и он его получил. Сполна.
Alexander Dorokhov: Русский вздохнул, услышав её спокойное дыхание, и запустил журнал в угол, так и не поняв смысл ни одной из строчек. Следующей из стопки, словно издеваясь, улыбалась грудастая брюнетка - не выдержав не обременённого интеллектом взгляда, Алекс перевернул её лицом вниз. Измученная же блондинка была укрыта одеялом, на которое он изо всех сил старался не капать подсыхающей кровью. - Всё не как у людей... - чуть слышно прошептал он, коснувшись виска поцелуем, и тяжело сполз с кровати. Ближайшие полтора часа он мучился с плечом и самостоятельно менял себе те повязки, до которых мог дотянуться, и затем вернулся в комнату, захватив несколько медикаментов с собой на случай, если её шов всё-таки где-то пострадал. Оставив их на тумбочке, Алекс вышел на кухню, чувствуя, как убегают силы. Их хватило ровно на то, чтобы зажечь огонь на плите, чтоб разогреть похлёбку, и опуститься на стул.
Mag Jordan: Пробуждение произошло словно по приказу. В четко назначенное время организм просто включился, наполняя отдохнувшее тело болью и ощущением грязи. Впрочем последнее прошло довольно быстро, когда минутное сканирование своего состояния подтвердило отсутствие каких-либо признаков надругательства. Совесть проснулась? Или сил не хватило... Обнаруженное на себе одеяло, а также материал для перевязки на тумбочке, подтвердил первое предположение. Но как бы то ни было, забраться в душ было жизненно необходимо. -Паршиво выглядишь.
Alexander Dorokhov: Русский в ответ чуть склонил голову набок, пожав плечами, и выключил плиту, протянув руку - понимай, как знаешь. Чувствовал он себя примерно так же паршиво, как и выглядел, и дело было не только боли, ставшей уже привычным спутником - он чувствовал и стыд, хотя и пытался его скрыть. Рывком поднявшись, чтобы не растягивать эту боль, и без того тянущуюся болотной дымкой, Алекс зачерпнул половником похлёбки и плеснул на тарелку. - Ты будешь? - левая рука окончательно перестала удерживать что-то, тарелка еле дожила до стола целой. Не дожидаясь ответа, он налил и во вторую, с тем же риском отправив на стол и её.
Mag Jordan: - Нет. Спасибо. Я не хочу есть. - В её голосе появилась натянутая обыденность, словно она не хотела с ним долго разговаривать. - Я в ванну. Вернусь, перевяжу тебя. И постарайся не переедать, кровать в доме одна, и постельного белья тоже одна пара. - Она чуть криво улыбнулась, и отправилась в ванную комнату, чувствуя, что безумно хочет залезть в воду, причем неважно в ледяную или горячую - просто чтобы смыть с себя дымку его действий.
Alexander Dorokhov: - Да я уже перевязался, ничего. - рассеянно отозвался русский, подавляя желание запустить ей вслед ложку. - Спину свою лучше потом покажи, доктор Куин... - Дорохов сжал помилованную ложку, отправляя горячую жижу в рот. Со второго раза она такой вкусной уже не казалась, но если из еды что-то и было, на готовку не хватит уже ни фантазии, ни каких-либо сил. Хотя даже банального хлеба уже чудовищно не хватало. Пустая баланда закончилась через две минуты, сытости русский так и не почувствовал, но фраза Маргарэт всё же натолкнула на определённую догадку, и на этот раз "рисковать" уже не хотелось. Дожидаться её он не стал - по понятным причинам и у него не было причин долго контактировать с ней. Скрипнула входная дверь, и он вышел из дома, неловко присев на крыльцо, позволив себе насладиться более или менее свежим загородным воздухом.
Mag Jordan: Вода потекла по спине согревая ноющий шрам, и на некоторое время отдаляя темные мысли. Она слышала, что русский вышел, но гнаться за ним смысла не было. Уйти далеко он вряд ли сможет, а вновь нарушать их взаимное молчание по поводу произошедшего (или почти произошедшего) не хотелось. На интуитивном уровне она чувствовала, что ему не комфортно после случившегося находится рядом с ней. То ли стыд, то ли ощущение гадливости по отношению к сдавшейся женщине, она не знала, но и думать об этом не хотела. Натянув очередной халат - коих в доме было завались, она вышла на кухню, и потратив минут пять на уборку открыла подпол. Необходимо было найти, а главное завести генератор - в доме был нужен свет, и желательно тепло.
Alexander Dorokhov: Несмотря на прохладу, на улице ему было удивительно хорошо. В коттеджном посёлке почему-то не было видно ни души, но это одиночество здесь и сейчас его вполне устраивало. Ветер тихо покачивал полу халата, свисающую с согнутой в колене ноги, холодя рану, и хоть даже задницу слегка подмораживало, в дом возвращаться не хотелось - даже не из-за Маргарэт и гадкой тучи, нависшей над их и так сумасшедшим царством, а скорее из-за ощущения отстранения от остального мира, когда он буквально под боком, которое так нравилось в том же бунгало на Хиллари. Ощущение охоты закурить несколько портило общие краски ощущений, заставляя Дорохова в который раз обещать себе бросить, и в который раз он знал, что не сможет.
Mag Jordan: В подполе было темно, излишне сухо и несло пылью. Но Маргарэт это не смутило. Ей необходимо было решить проблему, пока организм снова не заявил о своем желании отдохнуть или подкрепиться. Она прекрасно видела что газа в балоне на плите осталось совсем мало, и необходимо было включить электричество, чтобы заработала вторая плитка. - A su madre en el infierno, el diablo en el infierno había! Она умудрилась обо что-то запнуться и довольно больно ударить ногу, которая тут же радостно поделилась частью боли со спиной, зато то, обо что она ударилась оказаось генератором. Проклиная, свою гениальную идею засесть в коттедже, Маргарэт дернула ручку. И через несколько минут весь дом озарился светом, заурчал холодильник...
Alexander Dorokhov: - Ёлочка, гори... - ворчливо подвёл итог русский, увидев силуэты оконных рам, отпечатавшихся на земле. Кто-то зачем-то оставил все выключатели включенными, и лучше бы это исправить, пока не вышло перегрузки и свет не погас снова насовсем. Идея осложнялась тем, что ходить почему-то становилось труднее и больше всего хотелось вернуться в постель к дурацким журналам и не вылезать оттуда подольше. Гостиная выключилась первой, когда он вошёл, затем погасли туалет и гостевая комната. Голова закружилась при одном только взгляде на лестницу, и второй этаж решено было пока что оставить на авось или бросить на Маргарэт. Не возвращая свет в комнату, Алекс улёгся на кровать, облегчённо выдохнув. Боль вновь перестала напоминать скачкообразные помехи в телевизоре и вернулось в русло полноводной и медленной реки.
Mag Jordan: Маргарэт присела у чехла, наполовину скрывающего генератор, и уткнулась в него лбом. По щекам потекли слезы, но она не пыталась понять причину собственной истерики. В последнее время случилось слишком много всего, чтобы задумываться над такой ерундой. Она выбралась на кухню минут десять спустя, все еще чувствуя как по щекам течет солоноватая влага, но не обращая внимания. Тьма царившая в большинстве комнат её удивила, но когда она увидела лежащего на постели русского, то все поняла. Взяв чемоданчик, Мэг присела на край постели. - Ну что, радость моя, перевязку делать будем, или ты не хочешь жаркого? На первый взгляд между первым и вторым не было никакой логики, но на самом деле она была - Мэг собиралась приготовить нормальную еду после того как перевяжет русского.
Alexander Dorokhov: Русский приподнялся, опершись на локоть - это был локоть больной руки, но Алекс даже не поморщился, хотя было очень больно. - Это из-за меня, Мэг? - глухо спросил он, проигнорировав её вопрос, заметив блеск следов от слезинок. Подключив здоровую руку, Дорохов окончательно сел на постели, пододвинув к себе ноги. Большой палец мягко стёр одну из этих дорожек, и ладонь мягко обняла шею и скулу. Конечно, из-за него - где она в маленьком доме за пятнадцать минут найдёт второго такого же м*дака? - Я не должен был с тобой так поступать после всего того, что ты для меня сделала. Он пододвинулся ближе, осторожно положив голову на плечо. Снова не просил прощения, но признавал ошибку. - Перевязывай... С жарким там посмотрим. - отстранившись, он высушил и второй мокрый след, мягко улыбнувшись. Есть он пока не хотел, но это больше от слабости и общего угнетённого состояния.
Mag Jordan: -Скорее так мне и надо,и это не самое худшее,чего я заслуживаю после сделанного мною...-Она мягко коснулась его лица,нежно и осторожно.Но это мгновение прошло вместе с порывом,она осторожно стянула с него халат,рассматривая следы от своих зубов. -Твою...
Mag Jordan: Она осторожно провела смоченной в антисептике корпией,стирая запекшуюся кровь.-Тебе повезло,что у меня яда не осталось...-Её дыхание коснулось его шеи.-Хотя,надо сказать, вкус твоей крови мне нравится
полная версия страницы