Форум » Кладовка форума » Пентхаус - Mag Jordan 0.2 » Ответить
Пентхаус - Mag Jordan 0.2
Mag Jordan: спальня
Alexander Dorokhov: Хлыст выпал из ослабевшей руки. Схватившись за расцарапанное горло, Алекс зашёлся кашлем. На Мэг он даже не взглянул, сейчас она не представляла опасности, а значит, в данный момент и интереса. Сработал заточенный инстинкт раненого зверя, и хищник пытался справиться с собственными ранами прежде, чем считать чужие. Отхаркавшись в раковину, Дорохов в зеркало осмотрел горло. Пять порезов, слишком глубокие для того, чтоб быть бритвенными, пять аналогичных на запястье, поверх еле заметных от стекла, головокружение, жжение и удушье, но в целом, удовлетворительно... - Не хнычь... мне стоило бы вырезать и сердце... - обрабатывая царапины дрожащими руками, русский начал отходить от первого шока. Прорезался голос, если эту хрипоту можно было назвать голосом, но взгляд из запотевшего зеркала был сродни воде - одинаково обжигающе холодный и ледяной до ожога. Сложившейся ситуации он явно не понял. - Вставай, мать твою! - злой, как чёрт, и пахнущий духами из той самой неприлично дорогой коллекции, Дорохов потянул её за плечи, попытавшись вернуть на ноги. Результат работы "змеи" был замечен в зеркале... И русский в очередной раз зарёкся общаться с Якудзой. Но это не шло в сравнение с тем, что было выше. - Знаю, что виноват, но слишком зол, чтоб извиняться... - для замочка в двери ванной этот день был последним. Взяв девушку на руки, Дорохов попросту выбил дверь ногой, чуть не зашибив охранника. - Ну что вылупился? Скорую вызывай... - при мысли о Дереке передёрнуло, но она отошла на второй план, отодвинутая безумным хаосом на первом...
Mag Jordan: - Идиот... - Все что она сумела прошипеть в ответ на его злобу. Подняться сил не было, как не было и горечи понимания произошедшего. Тело не слушалось, оставаясь сплошным сгустком боли. Ей безумно хотелось поделиться с русским ощущением вынутого позвоночника, которое сопровождало её от каждого его прикосновения. Она знала, что может позволить себе эту слабостью только сейчас, когда весь пол залит её кровью, а обнаженное тело может вызвать сексуальное желание разве что у маньяка-некрофила. Беспамятство пришло вовремя, боль оказалась сильнее разума. Русского оттеснили, доверяя Маргарэт только носилкам. - Он едва не убил тебя... - В голосе Кента звучит горькое разочарование. - Как видишь... Видимо только так он может любить меня. Сначала секс, затем смерть... Хорошо хоть не наоборот. - Её горькая улыбка кажется сладостной, просто потому что сейчас нет той безумной боли, сопровождавшей её последние секунды до беспамятства. - Но ты же понимаешь, что все равно придется вновь вставать, и играть выбранную роль? - Джордан неумолим. - Понимаю, отец, но от этого мне не лучше. Несколько часов спустя она открыла глаза, чувствуя что все тело закаменело от обезболивающего. Она снова лежала на своей постели, в своей спальне. Та же пустая рамка на отдельном столике, пес, осмелившийся устроится рядом с ней на постели, и синяя кружка без рисунка, издающая крепкий аромат свежего кофе. Для полной картины не хватало только одного персонажа, но поднять голову и полностью осмотреть комнату не получалось - тела она не чувствовала. Но выдать бурную тираду на испанском все-таки сумела.
Alexander Dorokhov: Последовала ответная тирада, теперь уже на русском. Дорохов уютно устроился в кресле и смотрел в окно, видя там только белый солнечный свет. За последние четыре часа он успел выполнить почти весь список - воспользовавшись тем, что на него перестали обращать внимание, стырил у охраны сухпай, помылся, аккуратно постриг щетину. Пять царапин на горле подали несколько сумасшедшую идею, и по три похожих косых просеки оказались на каждой скуле. То ли молодёжная безбашенная, то ли голливудская злодейская психическая, "причёска" оказалась даже к лицу, хотя на первый взгляд казалась сущим бредом. Не нашлось только другой одежды, и рубашку наискосок пересекала жирная кровавая полоска. Русский продолжал сидеть спиной к ней, закинув ноги на подоконник, и курил - за последний час он скурил уже две "заначки" Маргарэт, но продолжал делать вид, что безразличен. Волнение уже прошло, да чего там, уже и не в первой. Не убил - хорошо, убил бы - в конечном счёте, может быть, и ещё лучше... - Скажешь что-нибудь понятное, или сразу запустишь чем-нибудь острым? - Алекс запустил окурок в приоткрытое окно и повернулся к ним, вставая с кресла. Реакции Ката он всё так же не боялся, словно вообразив, что раз справился с хозяйкой - справится и с её порождением, но подходить ближе всё же не решился. С одним Катом может быть, но "порождения" поменьше за дверью уже расплодились в полтора раза, что означало в полтора раза больше дырок в организме.
Mag Jordan: Она ухмыльнулась,ощущая,как к телу возвращается чувствительность. -Издеваешься?-В её голосе была слышна тихая горечь.-Я даже пальцев не чувствую.Так что можешь закончить то,что не смог завершить в ванной.-Она отвернулась,глядя на пса.-Кат...seguido...
Mag Jordan: Пёс слегка переполз,лизнув ей пальцы,и положив голову ей на бедро.
Alexander Dorokhov: - Я не собирался ничего "завершать". - проводив Ката взглядом, Алекс подошёл к кровати. Слово вызвало тень усмешки - русский думал, она заставила пса охранять её - как раз на тот случай, если он попытается "закончить". Он взял её ладонь в руку, слишком твёрдо, чтобы быть нежным, но не сжимая, и чуть надавил пальцем большой руки в нескольких местах. - А так чувствуешь? А теперь? Видишь нормально? - отпустив руку, Дорохов поводил перед её носом указательным пальцем со сосредоточенностью врача-терапевта. После предполагаемой по программе короткой драки с Дереком, русский вдруг решил откопать зарытые в себе 5 лет назад таланты санитара... в морге. - Кофе хочешь? Дэйв сварил. - снятая с чашки крышечка выпустила запах кофе в комнату. Постоянно порываясь сбежать, именно сейчас русский чувствовал потребность быть рядом, и, хоть он и пытался скрыть, именно это заставило его торчать тут третий час, курить в форточку, варить кофе и врать, что это сделал Дэйв, а вовсе не то, что они с доком попросту зашвырнули его в комнату. В глубине души он был рад, что сейчас в комнате нету ни её ублюдка-братца, ни крыса-Дерека, ни лизоблюда Тэма, ещё глубже - и Кат тоже вызывал что-то, похожее на ревность.
Mag Jordan: Она прикрыла глаза, ощутив сначала его приближение, а затем и прикосновение, достаточное, чтобы посмотреть на него, пусть взгляд был пустым и немного равнодушным, но все же лучше, чем наполненным злобой и болью. - Чувствую, но очень слабо... Вижу... Со зрением у меня как раз все в порядке... - Она чуть ухмыльнулась и жадно втянула носом воздух, ощущая аромат свежесваренного кофе. - Хочу, но кофеин и терациклон не совместимы... - Прежде чем русский задал вопрос, который мог у него возникнуть она уточнила. - Я уже отличаю действие обезбаливающих... Так что ближайшие два-три часа мне остается только запах... Она печально улыбнулась и снова прикрыла глаза.
Alexander Dorokhov: Дорохов несколько грустно усмехнулся, положив крышку рядом с чашкой. Снова не угадал... Хорошо, что руку он ей всё же не "расплющил", чего боялся Дерек. - Может, поспать хочешь? - Алекс присел на край кровати, осторожно проведя пальцами по её лбу, убрав непослушную прядку. - Или поесть? Я... эээ... - он несколько комично смутился - признаться в воровстве выходило сейчас даже сложнее, чем украсть. Однако всё это были только попытки оттянуть главную тему - "Что делать теперь?". Насмотревшись на чудеса, показанные Мэг, в то, что она сможет в этом состоянии пойти на этот вечер, верилось слабо. Ничего чудовищного для него в этом не было, скорее, это наоборот развязывало руки, но...
Mag Jordan: Она лишь ухмыльнулась, чувствуя его неловкость, но открывать глаза не собиралась, ибо вся эта ситуация итак слишком напоминала плохо отрепетированный фарс. Еще несколько часов назад, он её едва не убил, в очередной раз изуродовал её тело, и отчасти душу... а теперь пытается компенсировать все это псевдозаботой. Но она тоже была хороша, и только это останавливало, чтобы не послать русского к его коммунистическому дьяволу с его заботой. - Нет, не хочу... Благодаря тебе я выспалась... наконец-то - в её голосе была тихая ирония, никакого упрека. - А есть... пожалуй нет. После лекарств редко хочется еды. Тут бы и без нее не вывернуло. Она вновь ухмыльнулась и все-таки посмотрела на русского, с интересом: так смотрят на забавную зверушку у соседского ребенка, умилятся и забудут через пару минут о ней, словно её и не существовало.
Alexander Dorokhov: В глазах "зверушки", словно искорка по оголённому проводу, промелькнул недобрый огонёк. Мэг умудрялась издеваться над ним даже из этого положения, и это было больно. Из-за кофе, который он второй раз сварил и которого она второй раз не попробовала, из-за ошпаренный спины, шрамов на горле, и из-за всего, что он пережил, как за месяц, так и за последние часы. Из-за склонности Маргарэт обвинить его одного, будто не она готова была вырвать ему горло. - Благодаря мне? - переспросил русский, и даже по одеялу на кровати было заметно, как он резко напрягся. Рука сжалась в кулак, а мысль доделать работу всё же задела голову. - Накачала меня снотворным, натравила этого... на х** пошёл, урод! - для разогрева досталось и несчастному Кату, поднявшему свою морду. - Я разбудил её, когда ей приснился кошмар, что я услышал в ответ? "Слишком откормился..." Запах нравится? Нюхай! - вторая "любимая" чашка отправилась вслед первой, окатив тумбочку, пол и обварив кулак Дорохова. - Месяц уже е**т, как хочет, я же не могу даже понять, что ты там лопочешь... Е**льник заткни, м*дила! - чуть подрагивающий и пахнущий кофе палец остановился напротив широкого носа подавшего голос пса, и русский застыл в этом положении, глядя Кату в глаза, пока тот не спрятал зубы. - Теперь я чуть было не утоп, не замёрз и не сварился одновременно, ещё и оказался виноват, она же лежит с пробитой башкой и всё равно продолжает вы**ываться! Рад, что ты здорова, выспалась, наелась и натрахалась... - сплюнув на ковёр, Алекс отошёл к окну, облокотившись на подоконник и устремив взгляд в вечернее небо, поджигая последнюю сигарету. Он знал, что в дверь ломиться бесполезно.
Mag Jordan: Мэг молчала.Смотрела на русского и молчала, используя его многословность,чтобы почувствовать сначала пальцы,затем запястье,затем и до локтя.Молчала,лишь раз подала голос,шёпотом успокаивая взбешённого пса,одним тихим словом.-Спокойно, Кат-Испанский словно
Mag Jordan: придал сил.Она погладила пса по голове, Кат засопел довольно,кладя голову ей на бок.Мэг мягко улыбнулась,повернув голову,наполняя взгляд теплом.-Выговорился?-Она сама удивилась чистоте своего русского языка.
Alexander Dorokhov: - Иди в п**ду. И прекрати, чёрт тебя дери, говорить на русском... - словно это не было его идеей. Он-то поначалу понадеялся, что она его не поймёт, когда же выяснилось настоящее знание языка - это начало раздражать. Голос Алекса уже меньше срывался от переизбытка нервных клеток в организме, но он всё ещё не поворачивался лицом, продолжая выпускать дым от сигарет, даже одно название которых ему было противно. Открыв окно шире, он вдохнул в добавок к нему немного вечернего городского воздуха... но в конечном итоге он был противен ещё больше.
Mag Jordan: Она резко остановила мощный выплеск эмоций,который сорвался на тон русского.Сдержав злые слёзы,она резко села с хриплым выдохом и сдержанным стоном.Боль ворвалась в сознание внезапно,но было проще терпеть её,чем его слова.-Двадцать швов, пять пластических
Mag Jordan: операций... -По спине потёкло что-то тёплое,но она вошла в раж.- легочный плеврит,клиническая смерть... Да,пожалуй,я получаю удовольствие от е*ания твоей ранимой индивидуальности!-Она заставила себя не заорать,когда боль накрыла её с головой.
Alexander Dorokhov: Сигарета сжалась в кулаке ещё до окончания монолога, и ожог ладони был похож на гонг, служивший началом очередной бойни двух психов. Перепады становились к концу пьесы всё резче и резче. Не обратив внимания на мелькнувший предупреждающий знак, Алекс в очередной раз позволил одному чувству выгнать все другие. - А ты всё думаешь, что в игрушки играешь? - расжав ладонь, он высыпал тлеющие ошмётки сигареты на подоконник. - Считаешь, что одна вправе отыгрываться за боль, которую тебе причинили? Или думаешь, что самолюбие есть у тебя одной? Дорохов в четыре шага преодолел расстояние до кровати и весьма ощутимо сжал плечо, заставляя смотреть в глаза. - Да только за трюк с Марией я любого другого урыл бы!.. Это что такое? - палец вдруг почувствовал тёплое, угодив в кровавый ручеёк. Русский вдруг изменил тон, заглянув ей за спину. Да и без подтверждения боль читалась в её глазах, просто заметить он пожелал её только сейчас. Захотелось одарить Джордан подзатыльником, как бестолковое дитя, чего делать было категорически нельзя. - Двадцать один шов, психопатка... Сиди тихо. Варварски вытерев руку об одеяло, русский что-то достал из тумбочки и зашёл со спины.
Mag Jordan: Чтобы совладать с болью нужно было на ней сосредоточится, а слова русского отвлекали, заставляя пытаться не ответить, а перевести все свои эмоции на погашение боли. Но боль была сильнее, а тем более, когда русский ухватил её за плечо, она лишь судорожно выдохнула, чувствуя, что спина перестает существовать как часть тела, и остается лишь комок глухой боли. - Не трогай... - Скорее стон, чем просьба или запрет, силы сами решали насолько позволить ей выдохнуть и расслабиться, ибо боязнь силового прикосновения к и без того ощутимому центру боли, была хуже самой боли.
Alexander Dorokhov: - Не трогать? Пусть лучше Кат залижет? Алекс едва слышно хмыкнул - Кату и с помощью Тэма работы выйдет недели на две. По спине сверху вниз прошло что-то прохладное и пощипывающее, к запаху кофе добавился неприятный аромат медикаментов. - Не дёргайся. Или будет ещё больнее. Русский проколол кожу, сделав первый стежок. Шить по живому ещё не приходилось, его однажды зашивали, но то было просто шуткой по сравнению с этим. Юка Касен была снова помянута недобрым словом, и чтоб отвлечь их обоих, Дорохов начал воспроизводить вслух все слова на испанском, которые успел изучить, избегая игры "Я имел твою мать".
Mag Jordan: Мэг уже не сдерживала стонов,потому что боль на одно долгое мгновение превратилась в центр вселенной. -Прекрати,я не робот!-Последнее слово сорвалось тяжёлым стоном.Тонкие пальцы вспарывали ткань простыни.-Перестань...-По щекам потекли слёзы.
Alexander Dorokhov: - Неужели? Как русский ни старался, не смог не съязвить. Было сделано уже многое, но он до сих пор раз в пятнадцать секунд прикрывал глаза, чтобы лучше воспроизвести в памяти движения хирурга, который зашивал ему плечо, ветеринара, пытавшегося зашить Бублика, даже Бутча, штопавшего труп после вскрытия... - Терпи... Зашивать вместе с Бутчем брюхо Магнуссону было почти так же просто, как кожаную куртку. Труп не стонет, не плачет, от дела отвлечь не пытается, псы же обычно едят покойников, а не охраняют... к трупу Дорохов уже ничего не испытывает, как и он к нему. - Всё, Рита. Всё... - стянув последний участок, русский обрезал нить, отложив инструменты на стол. Дрожь в руках, предательски начавшую проступать после того, как в её голосе послышались слёзы, уже ничто не сдерживало. Чтобы унять её, русский сжал спинку кровати.
полная версия страницы