Форум » Кладовка форума » Ночной клуб "911" » Ответить
Ночной клуб "911"
Skyler Von Trier:
Ответов - 11
Allegra Torreto: Не буди лихо пока оно тихо © Зачем она вышла в очередной раз замуж? Зачем она вышла замуж за Скайлера фон Триера? Эти два вопроса терзали душу сразу нескольких людей. Как ни странно это была Аллегра Торрето и трое охранников. На лице каждого из последних в разной степени красочности выражались сомнение, смятение и настороженность. Еще бы, не каждый день фурия с бурным нравом является в клуб к собственному мужу в его же отсутствие. Да и потом, это же Торрето. Она никогда не приходит с благими намерениями. Вся ситуация в действительности выглядела до неприличия банально. Аллегра хотя и отличалась редкой любовью к истерикам по любому поводу, никогда не закатывала сцен ревности. Более того, она, поддавшись влиянию окружающих, считала свою любовь к фон Триеру чем-то вроде сказок о вампирах. Никто в это не верит, но в глубине души, или даже кармана, хранит головку чеснока. Примерно тот же принцип лежал в основе взаимоотношений данной семейной пары. Они жили своей тихой размеренной жизнью среднестатистических нью-йоркских мафиози. Периодически Манхеттен сотрясался от криков «Не смей разбрасывать носки по квартире» или «Собери свои лифчики по моему кабинету», но в целом ничего из ряда вон выходящего. Однообразие, как известно, толкает людей на какие-то сомнительные приключения. И приключение Скайлера состояло не в том, что он изменил жене с девицей, репутация которой вызывает сомнения. О нет. Тем самым он всего лишь пробудил от многолетнего сна вулкан со звучным именем Аллегра. А это уже согласитесь куда серьезнее. Итальянка совершала очередной налет на магазины, что являлось для нее скорее неким обязательством, нежели развлечением, как вдруг зоркий глаз профессионала зацепился за затылок, подозрительно напоминающий тот, что она имела возможность видеть каждое утро. А рядом еще один, с которого она давно мечтала снять скальп, и принадлежал он девушке, которую вовсю лапал фон Триер. Ситуация ясна как полярная ночь. И вот сейчас Аллегра стояла на пороге клуба «911». Ее милое лицо искажала гримаса холодной ярости, а ее саму трясло не то от ненависти, не то от ревности, а может от всего и сразу. Без лишних слов девушку пропустили за дверь с табличкой «Посторонним вход заказан», тем не менее за ней увязался хвост «сопровождения». Как будто они что-то смогут сделать. Зло усмехнулась про себя Торрето. И вот она святая святых, кабинет его_величества_всея_сволочности_и_разврата, господина фон Трира. Великолепный интерьер подчеркивал отличный вкус обладателя кабинета. Большой стеклянный аквариум в углу не слишком выделялся из интерьера, но к нему всегда привлекалась большая часть внимания посетителей. Это был довольно хитрый ход, во время сделки отвлекающий важных клиентов от мелочей ценой в пару тысяч долларов. Итак, Аллегра зашла в помещение и довольно огляделась. Ясное небо не предвещало дождя, но среди облаков блеснула молния. Итальянка по-хозяйски обошла большой стол и подошла к большому кожаному креслу, в котором тут же утонула. Мгновение спустя на поверхности стола блеснули шпильки дизайнерских сапог. Еще мгновение, и стол со страшным грохотом перевернулся - Аллегра что есть сил толкнула его вперед и сама отъехала к стенке, но в ту же секунду вскочила на ноги. - Пошли вон отсюда! – и еще много непереводимых итальянских фразеологизмов полетели в адрес ошарашенной охраны вместе книгами со стеллажа. Торрето была невероятно зла. В каждой ручке, которую она с наслаждением ломала пополам, она видела довольно ухмыляющегося Скайлера. И это бесило ее еще больше. Легра с яростью швырнула кресло в приближающегося амбала и схватилась за стулья, стоявшие некогда перед столом. Один полетел в стену, другой в стремительно захлопывающуюся дверь. Торрето осталась наедине с великим множеством вещей, на которых можно нарисовать портрет фон Триера и разломать к чертовой матери. Сразу после того, как на пол приземлились портьеры вместе с карнизом, на глаза Аллегре попался бар, выполненный в виде замечательного глобуса. Сначала девушка хотела разломать все и сразу, но после минутного раздумья все же решила поступить изощреннее. В окно полетели бутылки дорогого коньяка и виски. Стоит ли говорить, что окна при этом были закрыты? Правда после третьей бутылки проблема отпала сама собой вместе со стеклами. Она вошла во вкус. Придти на работу к мужу и разгромить его кабинет, что может быть лучше подобной разрядки? А тем временем шокированный до мозга костей персонал метался по клубу и пытался вызвонить начальника. В противном случае в Нью-Йорке могло бы стать на один клуб меньше и на одну заключенную больше. - Что делать то?! -Спасай стулья!
Skyler Von Trier: Неспеша поглощая вечерний кофе, Триер наслаждался живой классической музыкой в одном премилом ресторанчике. Беседа с партнерами по бизнесу текла размеренно, настроение Скайлера постепенно входило в русло "вечер-ночь". Такое особое состояние души, когда понимаешь, что до конца рабочей ночи далеко, но тело и разум расслабленны, а темнота за окном провоцирует на подвиги. Сочетание не сочетаемого в своем альянсе давали мощный заряд оптимизма, которого обычно хватало на ненормированный рабочий день. Скайлер поставил чашку на блюдце, и отодвинув кофейную пару, привстал, пожимая руки коллегам. Раздался тихий хлопок - кожаная книжеца счета легла на стол, за которым Триер только что релаксировал, а сам Скай направился к двери на ходу ослабляя галстук. Что и не говори, а классика всегда расслабляет... Выйдя из ресторана, фон Триер вдохнул вечерний воздух и подходя к машине уловил слабые вибрации телефона. Словив взглядом на экране номер службы охраны клуба 911, Скайлер мгновенно потух. Ни минуты не сомневаясь, что в капиталистической Америке, все еще действуют бюррократические законы, Триер по логике решил, что обойтись без непосредственного вмешательства "mentor`а" люди, чей годовой заработок превышал зарплату топ менеджера крупной корпорации, вполне способны. Посему со спокойной душой, опускаясь в машину, он кинул трубку на соседнее сидение и завел двигатель. ----- Едва припарковав машину на стоянке возле клуба, Скайлер уловил флюиды нервозности, витающие в воздухе, а увидев лицо начальника охраны, окончательно скис. Проходя по длинным коридорам, фон Триер краем уха ловил слова, которые пытался донести до него служащий, но натыкался на сплошние эпитеты и междометия: фурия, она не в себе, такого я еще не видел... Поэтому уже на подходе к кабинету, Триер мысленно перекрестился. Подобного рода характеристики в этом бренном мире могла получить исключительно одна женщина - исключительно милейшая особа - исключительно ненавидимая\любимая\ Скайлером супруга. Триер толкнул двери и узрев происходящее в кабинете, поморщился - определенно сценка из десткого сада, которую он имел честь наблюдать каждый месяц дома, на сей раз собрала полный аншлаг. Из коридора выглядывали полурасстроенные - полулюбопытные лица. Сегодня любимая решила преподнести Триеру самый лучший подарок, который только смогла придумать. Скайлер вдохновенно подвел глаза к потолку, пытаясь припомнить что такого он натворил и чем заслужил подобного рода дазайнерские изыски в собственном кабинете, но не припомнив ничего путного встретился глазами с Аллегрой. Он жестом указал начальнику службы охраны на дверь. Как только ручка двери опустилась, Скайлер брезгливо перешагнул через останки бутылки виски и аккуратно сняв пиджак, повесил его на подлокотник кожаного дивана. -По какому поводу представление? У тебя снова ПМС? Или шоппинг уже не радует? Триер устало присел накрай стола и обреченно учтавился на жену. Помимо обреченности во взгляде скользнуло равнодушие, которое Скайлер старательно выставлял напоказ при своей супруге, зная как ее это раздражает.
Allegra Torreto: Десять. Девять. Шесть. Три. Два. Один. Акт второй. Сцена первая. Она с точности до секунды знала, когда откроется тяжелая дверь кабинета. Ей не нужна была гадалка, чтобы предсказать, кто войдет в следующую минуту. Но ей нужно было несколько литров успокоительного внутривенно, чтобы не лишиться всех своих нервных клеток при виде этой равнодушной макси, которую Скай почему-то считал лицом. Это показное безразличие могло довести до роскошного желтого особняка с плюшевыми стенами любого. Любого, но не ее. На Аллегру же это производило эффект красной тряпки… которую увела у нее из под носа другая покупательница в дизайнерском магазине. Нервный бык не идет ни в какое сравнение с разъяренной итальянкой, это факт. -По какому поводу представление? У тебя снова ПМС? Или шоппинг уже не радует? Торрето стоило больших усилий держать себя в руках. Нет же, что там больших, просто героических. Ее било мелкой дрожью, а желание достать пистолет из верхнего ящика опрокинутого письменного стола, периодически застилало глаза дымчатой пеленой. Вот в таком состоянии и совершается великое множество преступлений. Разница лишь в том, что Легра отдавала себе отчет в собственных действиях, в каком бы состоянии она не была, а фон Триер был прекрасно осведомлен в последствиях собственных слов и поступков. Два суицидника, которым известно, что бритва острая, а падать с десятого этажа больно. И все равно каждый делал свой шаг по направлению к костру. Инквизиция, как брачные игры? По крайней мере не так избито, как все остальное. - Ну что ты, ПМС я могу обсудить с теми, когда вижу чаще тебя, с шофером, например или с охранником, - выкрикивая каждое слово, Аллегра хватала все, что попадалось ей под руку, и кидала не в стенку и не в диван, а прямо в Скайлера. Она не возлагала надежды на то, что муж в отличной форме и при желании с легкостью может избежать столкновения с летящим в него объектом, скорее наоборот, Торрето кидала так, чтобы попасть. Бокал, клавиатура, папки, рамка с фотографией стремительно преодолевали звуковой барьер в свободном полете до объекта внимания девушки. И ведь она вполне могла завести песню о том, что no you don't even want me, don't need me, don't love me. Но точно так же как фон Триеру приносило садистское удовольствие доводить ее до ручки, Аллегре нравилось всякий раз отрицать свою болезненную привязанность к темной личности Скайлера. Причем история умалчивает, кто при этом страдал больше: самолюбие фон Триера или чувства Торрето. Вот такая странная пара. Живое, хотя и балансирующее на грани самоистребления, подтверждение тому, что из между двумя циниками порой существует куда более прочная связь между ромео_с_джульеттами. - Но ты прав. Шоппинг может радовать только когда ты совершаешь его с длинноногой вешалкой. Одолжишь ее? - начала язвить Аллегра, искренне полагая, что Скай поверит в то, что самовлюбленная стерва Торрето просто не может смириться с тем, что ее высочество променяли на что-то другое. В действительности девушка не могла не признать: ревность свойственна даже ближайшим родственникам обитателей ада. Это странное чувство слишком похоже на ненависть, чтобы вовремя отличить его и остановится. Ревность сжигает человека изнутри и процесс этот происходит довольно болезненно. А пока тлел пищевод и загоралась почка, Аллегра продолжала превращение кабинета в крематорий. - Какого черта, фон Триер, ты шляешься у меня под носом с дорогой манхеттенской подстилкой?! – бесновалась Торрето, оглядываясь в поисках чего-то хрупкого и тяжелого. Но ничего подходящего глазу не попадалось. Видимо умные легко бьющиеся предметы успели спрятаться под обломками предметов интерьера и сейчас молились своему богу мебели, взывая к его милости, которой не последовало. Аллегра демонстративно отвернулась от Скайлера и подошла к аквариуму. Золотые рыбки раздражали ее еще больше, чем безразличие мужчины, но рыбки хотя бы осознавали свою беспомощность и молчали, несмотря на то, что их тоже нервировали длинные коготки, барабанившие по стеклу.
Skyler Von Trier: Вещи, которые с удивительно точностью бросала милейшая женушка, практически со слышимым звуком, сравнимым в данной ситуации с двигателем боинга, проносились мимо Скайлера; парочка задела Триера, нанеся не столь ощутимый физически, сколь ощутимый морально урон достоинству мужчины. Скай соскочил с журнального стола и стремясь прервать поток летающих вещей и язвительных слов Аллегры, примирительно поднял руки. -Детка, дай мне сказать. Но разьяренная Торрето самым замечательным образом пропустила мимо ушей попытки Скайлера воззвать к ее разуму и продолжала игру в дартc с собственным мужем вместо мишени. -Черт тебя возьми... Ты как обычно не так все поняла. - Триеру удалось увернуться от бокала, но следующий "дротик" в виде клавиатуры от компьютера с характерным треском опустился на спину Скайлера. -Легра... Торрето... Да послушай меня наконец, ненормальная ты бестия. Папки посланные в одну мишень, однако, с разным прицелом разлетелись вокруг Ская. Триер вполне искренне не понимал в чем его вина, но свойственным всем мужчинам девизом: "если нас незаслуженно посадят в тюрьму, мы в глубине души все равно будем знать - за что", оборонялся как мог. Поймав на лету рамку с их совместной фотографией он запустил ее обратно, с наибольшим ускорением хрупкий металл и стекло врезались в стену позади Аллегры, разлетевшись на мельчайшие осколки. Скайлер звучно выдохнул: -Хватит. - Но ты прав. Шоппинг может радовать только когда ты совершаешь его с длинноногой вешалкой. Одолжишь ее? Фон Триер поморщился. Правда, за которую его только что чуть не распяли в собственном кабинете, поражала банальщиной и вместе с тем, привычным драматизмом отношений между мужчиной и женщиной. Радовало одно - поток личных вещей Ская кончился, и обороняться теперь приходилось исключительно от язвительных речей Торрето. Не найдя ничего лучше, чем притвориться валенком и изобразить оскорбленное достоинство, Триер начал разыгрывать пьесу. -Это была мой партнер по бизнесу. Она... - Скайлер развел беззащитно руки в стороны, лихорадочно размышляя каким партнером представить девушку. -Она тренер по танцам. Да. - фон Триер засунул руки в карманы брюк и обретя потерянную было уверенность, вдохновенно продолжил. -Мы разговаривали о работе в моем клубе ее танцовщиц. Получалось довольно складно. Скайлер сам себе поапплодировал и решил, что пора переходить к нападению. -А мне, в свою очередь совершенно непонятно, где доверие, которое перед лицом бога, ты обещала хранить в нашем союзе? Брови фон Триера сошлись над переносицей. -Ты считаешь абсолютно нормальным вести себя подобным образом? Выставлять наши личные проблемы на суд моих работников?... Скайлеру было ровным счетом, конечно же, наплевать на мнение окружающих, но он так вошел в раж, что забыл затормозить. -Я от тебя такого не ожидал.-конечная фраза поражала проникновенностью произнесения и скрытым в ней драматизмом. В принципе лжи тут и не было. Какой мужик, будет ожидать расплаты за поход "налево"? В конце концов, что в этом такого?
Allegra Torreto: Always tell the truth; then you don't have to remember anything. -Детка, дай мне сказать. -Идиот! Она и не думала останавливаться. -Черт тебя возьми... Ты как обычно не так все поняла - Сволочь! Почему мужчины всегда пытаются успокоить разъяренных женщин фразами, которые бесят их еще больше? -Легра... Торрето... Да послушай меня наконец, ненормальная ты бестия. - Кретин! Как жаль, что ни одно из вещей, достигнувших своей цели не принесла Аллегре ни грамм облегчения. Как объяснить человеку, который продолжает отпираться, что его положение становится все более незавидным с каждой произнесенной неверно фразой? Никак, Торрето уже имела не одну возможность изучить феномен человеческой неадекватности за всю ее недолгую совместную жизнь с фон Триером. И все бы возможно закончилось евроремонтом в кабинете Скайлера. Но нет, на сцену вышел второй актер и начал адаптировать сценарий под себя. Самодеятельность никогда не приносит хороший результат – закон жизни. Но она приносит большие убытки – fosters must die? И тут все началось. Посыпались Торрето в спину жалкие оправдания, достойные самой дорогой голливудской мелодрамы. Аллегра произносило про себя каждую последующую фразу фон Триера еще до того, как он озвучивал ее. С одной стороны это было даже забавно. Просто смешно. И до ужаса похоже на статью из какого-нибудь глянцевого журнала для идиоток, нуждающихся в инструкции по возбуждению собственного парня. -Это была мой партнер по бизнесу. Она... - Она крашенная блондинка, - спокойно поддакивала Аллегра, мыслинно рисуя образ той девушки только без волос совсем. Это было не столько забавно, сколько умиротворяющее. Мысли постепенно приходили в порядок и в голове даже мелькало желание прекратить ссору, отпраздновав перемирие бокалом оставшегося Хенесси. -Она тренер по танцам. Да. - Да. И зовут ее Элисон, ей 22 года, - Аллегра продолжала цитировать строчки из личного дела груши раздора из Большого Яблока. Ей не нужно было напрягать подчиненных, чтобы раздобыть ценные сведения о новой любовнице фон Триера. Она знала эту особу лично. В этом и состояла проблема Ская. Он все еще не понял, кому можно врать, а кто умнее, чем кажется? -Мы разговаривали о работе в моем клубе ее танцовщиц. - Она закончила факультет журналистики и теперь пишет статьи о том, как сделать секс незабываемым в журнале ее мамочки. Разумеется все что она пишет является ее личным опытом с каждым встречным-поперечным мужиком с деньгами, - Торрето не без доли иронии поставила жирную точку в приговоре незадачливой парочки. И… вроде бы окончательно успокоилась. Она пришла к выводу, что такой как фон Триер не может иметь серьезных отношений с такой как Она. Но с другой стороны то же самое говорили гости на его свадьбе с Аллегрой. Хотя это совсем другой и более тяжелый случай. -А мне, в свою очередь совершенно непонятно, где доверие, которое перед лицом бога, ты обещала хранить в нашем союзе? Аллегра резко перестала барабанить пальцами по стеклу и ощутимо ударила по «проплывающей мимо» рыбке кулаком. Рыбка в свою очередь заработала инфаркт и забилась в пластмассовый замок в другом углу аквариума. Это было чересчур. Скайлер перегнул стрелку, переводя ее на Торрето. Уж что-что, а ставить в одном предложении Аллегру и выразительное лицо Всевышнего не стоило. Тем более лишним было подвергать сомнению клятву итальянки. -Ты считаешь абсолютно нормальным вести себя подобным образом? Выставлять наши личные проблемы на суд моих работников? Я от тебя такого не ожидал. Все эти фразы потонули в крике Аллегры. Больше она ничего не хотела слушать. Держать себя под контролем девушка не могла, тем не менее в состояние аффекта она не впадала, ибо сохраняла ясность рассудка. Аллегра схватила первый попавшийся под руку стул, уже повидавший виды за сегодняшний день, и со всей силы двинула им по передней стенке аквариума. Раздался душераздирающий крик рыбок и звон стекла, разлетевшегося вдребезги во все стороны. Вода потоком хлынула на пол, заливая весь пол кабинета. Торрето резко развернулась на 180 градусов и с ненавистью посмотрела в глаза Скайлеру. Волчий оскал сеньориты не обещал хэппи энда, но прогнозировал чей-то летальный исход. Вполне возможно, что и от слова «летать». - ТЫ НЕ ОЖИДАЛ? А чего ты ожидал после того, как променял меня на шлюху? – кричала Аллегра, чувствуя, что вот-вот охрипнет. Девушка вне себя от ярости залепила мужу пощечину. От правого нижнего в челюсть ее отличало только то, что Торрето била ладонью, а не кулаком. Но болевые ощущения теоретически не должны были значительно отличаться.
Skyler Von Trier: Со стороны, разборки между этими двоими не были чем то из ряда вон выходящим, чем то особенным и по этой же причине - интересным. Каждый раз, когда Аллегра пыталась вывести мужа на чистую воду, Скайлер изо всех сил сопротивлялся и выставлял свою скромную персону либо жертвенным агнцом, либо оскорбленным в недоверии к нему мужчиной. Бывал и третий вариант - когда Триер был в ударе, всеми мыслимыми и немыслимыми способами он доводил Торрето до исступления своим равнодушием. Первый и второй план побывали в действии сегодняшней пьесы и, как уже известно, не пользовались аншлагом. Стало быть Скайлеру оставалось лишь одно - включить равнодушие, но и тут вырисовывался занятный облом - Триер был не в ударе. Мысленно Скайлер возвел глаза к потолку, выслушивая все доводы Торрето, которые виртуозно рушили его искусно составленную сказку. Видимо терпеливый цинизм слишком явно отобразился на лице Триера, ибо не успев сообразить и словить момент когда же Торрето завелась на всю мощность своей ярости, Скайлер пропустил апогей. Зато полностью прочувствовал. Била Легра мастерски даже когда закатывала истерики в лучших традициях итальянских мелодрам. Голова Триера дернулась вправо, а по щеке мужчины мгновенно раползлось дьявольское жжение. Вопреки закону здравого желания, Скайлер не поворачивая голову в стремлении вернуть ее в естественное положение, прикрыл глаза. - ТЫ НЕ ОЖИДАЛ? А чего ты ожидал после того, как променял меня на шлюху? -Ну ты ж сама говоришь она не шлюха. Как там...? Триер наконец повернул голову и ласково посмотрел на жену: -Журналистка с высшим образованием... Скай почесал коротко стриженую голову большим пальцем правой руки, словно припоминая. -И стало быть она на самом деле знает - как сделать секс с мужчиной незабываемым. Нет? Фон Триер с вопросительным выражением глаз уставился на Легру. -Нет не пойми меня превратно, я то уже знаю, стало быть я спрашиваю твое мнение насчет ее литературных изысков. Доступно, наверно, написано? Еще один вопрошающе-невинный взгляд полетел в девушку, предполагая последующее развитие драматургических алантов Аллегры Торрето.
Allegra Torreto: Чего ей хотелось больше? Кричать или плакать? Понимания или новых споров? Молчать или продолжать высасывать из воздуха колкости? Примирения или нового этапа ссоры? Аллегра привыкла к тому, что во всех их столкновениях они говорили друг другу нелицеприятные вещи. Так было всегда, и она не могла сказать, что ее это сильно напрягало. Но чувство, которое испытывала сейчас Торрето было ново и неприятно для нее. Казалось, она только что получила огнестрельное ранение. Пока кровь по капле уносит жизнь из организма, в сознании прокручивается раз за разом тот момент, когда ты просчитался в своих действиях. Вот ты стоишь без оружия и понимаешь неизбежность сложившейся ситуации. Кидаешься с кулаками на соперника и слышишь. Выстрел. Ты был готов к нему, но ощутив жжение , понимаешь, что умирать чертовски не хочется. Они были не на поле боя, но продолжали всаживать одну за одной пули в их брак. Чего ты хочешь, фон Триер? Чего ты ждешь от меня? Я могу заплакать. И получу твой жалостливый взгляд в лучшем случае. В худшем холодное безразличие, приправленное острыми репликами. Я могу закричать. Ты с куда меньшим количеством децибел в голосе отразишь мои пустые упреки. Я могу тебя ударять раз за разом. Ты будешь улыбаться, даже с одной челюстью. Я могу засыпать тебя банальными признаниями. Чтобы ты стряхнул их как пыль с дорогого пиджака. Я не хочу, чтобы в один миг ты превратился в тошнотворного романтика на белом коне, но твое безразличие убивает во мне то… - что нас связывает, - Аллегра не заметила, как сказала обрывок фразы вслух, зато почувствовала, что плачет. Непозволительная роскошь в общении со Скайлером. Торрето достала из кармана сигареты и отошла к разбитому окну. Она выпускала кольца дыма и ждала, пока они разорвуться и смешаются с воздухом. Их прежнюю жизнь тоже следовало разорвать и смешать с историей. Интересной, но не счастливой. Порой слишком тяжело играть свою роль. Все равно, что после пятичасового спектакля возвращаться в гримерку, набитую поклонниками и продолжать шоу. - Что еще ты хочешь увидеть в исполнении примы театра абсурда? – Аллегра повернулась и посмотрела в глаза Скайлеру. Самое время заняться самоистязанием. Когда больше терять нечего, почему бы не найти коллективное занятие? – Могу попытаться раздолбать стол. Могу пойти в зал и еще попугать твоих верных оруженосцев. Аллегра кинула не потушенную сигарету прямо в ворох бумаг. В кой то веки ей было плевать вообще на все. - Могу еще раз кинуться на тебя с кулаками. Скажи, что мне сделать? Что, из того, что я еще не делала? – натянуто усмехнулась Торрето. На эмоции не хватало сил. Лампочка перегорела. Даже такие неприхотливые вещи теряют прочность из-за небрежного отношения. По привычке ломая комедию, Аллегра искала хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы остаться тогда, когда следовало уходить со сцены.
Skyler Von Trier: Он любит ее больше, чем всех других, но ему нужны другие, чтобы удостовериться в этом. - Что нас связывает Возможно всему причиной была напряженность нервов, несмотря на расслабленный внешний вид, возможно Скайлер чувствовал свою вину, хотя и пытался всеми возможными способами скрыть подобное, позорное для подобной персоны как он, чувство, но в конце этой обреченной реплики Триер уловил вопросительный знак. Он показался Скаю настолько призрачным, скорее отражающим безысходность положения, усталость обоих партнеров от постоянного противостояния, боль взаимных упреков и приближение the end`а, который никоим образом в этой ситуации не смог бы стать happy. Фон Триер редко задавался вопросом о правильности своего выбора в женщинах, иногда размышлял о причинах несостоявшихся отношений и никогда не жалел о прошедшем, справедливо помня о святости места, которое не бывает пустым. Говорить о высокопарных чувствах внезапно сейчас вспыхнувших в душе Скайлера было бы по крайней мере смешным. Однако, попадать под категорию дураков, которые нихера не хранят, а затем рыдают, ему хотелось меньше всего, посему оставалось одно - спасать ситуацию, которая стремительно выходила из под контроля. - Что еще ты хочешь увидеть....? -А чего хочешь ты, Аллегра? - фон Триер бесшумно подошел к окну, в которое его опустошенная жена мрачно выпускала кольца дыма. Триеру крайне не хотелось отступать от собственных принципов и идти на абсолютный компромисс, но Торрето никогда не признавала половинчатого мира. Скайлер находился в замешательстве - показать полную капитуляцию значило бы расписаться в собственном малодушии, продолжать стоять на собственном "я" - потерять то, что имел. - Могу еще раз кинуться на тебя с кулаками. Скажи, что мне сделать? Что, из того, что я еще не делала? Фон Триер оперся локтем на раму, которая когда то держала стекло, и устремил взгляд за окно, выражая всем свои видом крайнюю степень задумчивости. -Я никогда не обещал тебе сказочные отношения. Ты видела что плывет тебе в руки и тем не менее нырнула в этот омут. Если ты сейчас жалеешь, то это не только моя вина. Будучи мужчиной, Триер не мог взять на себя вину в случившемся в абсолютной степени, но некий страх перед маячившим концом отношений, отрезвлял Скайлера, не давая врожденному эгоцентризму взять совершенный верх над стремлением спасти отношения. -Брось, Легра. Фон Триер опять нарушил тишину, примиряюще положив свободную руку на талию жене. Скайлер честно отдавал себе отчет, в том, что на данном этапе был не готов отпустить Торрето в вольное плавание. Возможно это был детский эгоизм и мужское чувство собственности, возможно нечто другое, более серьезное и пока расчетливым умом фон Триера не идентифицированное, однако, одно мужчина знал точно - очередной рокировке в личной жизни не время. Скай прилагая небольшое усилие развернул Аллегру лицом к себе. -Я не готов... Фраза потонула в последующей заряженной тишине, предоставляя Торрето самостоятельно домысливать ее содержание.
Allegra Torreto: Love to hate him. -А чего хочешь ты, Аллегра? Я хочу, чтобы ты всегда был рядом. Я хочу, чтобы ты никогда не отпускал меня. Я хочу, чтобы ты не давал мне оступиться и сделать глупость. Я хочу, чтобы ты позволил любить тебя. Я хочу, чтобы ты перестал делать мне больно. Ты. Вот все, чего я хочу. Как ты не понимаешь этого? Он читал по ее глазам, как по открытой книге. Но как узнать содержание истории, написанной невидимыми чернилами? Да, что скрывать, подойди он к ней сейчас со словами «Прости, любовь моя, я дурак», процесс расставания затянулся бы не дольше, чем на пять минут. И сама Аллегра понимала, что вышла замуж за того, кого вышла. И она знала, что так будет. Она любила его за недостатки и ненавидела за достоинства. Он доводил ее до исступления и тем самым приковывал к себе прочными цепями. Если бы он был хотя бы на грамм другим, все было бы не так. Их брак стал бы пустым, как «небо без Бога». Но тяжесть сознания этого факта слишком сильно сдавливала грудную клетку. Иногда так приятно быть дурой. Тогда ничего не стоит прощать Его, когда он ложиться с тобой в одну постель и ты целуя его, чувствуешь на нем прикосновения другой женщины. Добрая жена должна прощать, злая жена должна изменять в ответ, умная жена должна не замечать. Кем же была Торрето в тот момент, когда билась в бесшумной истерике, закрывшись ночью в ванной? Ответом на этот вопрос должен был стать разрыв. Спонтанный, незапланированный. Аллегра делала это сотни тысяч раз, но не знала, что говорить. Их история нуждалась в конце, но не умещалась в одном томе. -Я никогда не обещал тебе сказочные отношения. Ты видела что плывет тебе в руки и тем не менее нырнула в этот омут. Если ты сейчас жалеешь, то это не только моя вина. Виноватых бесполезно искать. Надо заново учиться любить. Все равно любовь придется терять, И придется каждый раз находить. А ведь она не могла представить жизни без него. У нее было все. Деньги, власть, друзья, отдаленное подобие семьи. А она сознательно променяла все это на баловство, переросшее в зависимость. Она подсела на героин. Скайлерин. ФонТриерин. Мазохистскую любовь. Плата за каждую дозу была слишком высока, чтобы одуматься на полпути. Она предпочитала дойти до конца, продать свои нервы и обменять их на минуты, секунды, часы этих ссор. Потому что в тот момент, когда они ссорились, она острее всего чувствовала. Что он рядом. Слова Скайлера тонули в пучине ее собственных размышлений. Она слышала их, но продолжала рассуждать про себя. Жизнь требовала немедленной реакции, но ей было так страшно сказать что-то вслух и ошибиться. Они стояли в кромешной тьме и теряли друг друга, вытягивая руки не в ту сторону. Нужен фонарик. -Я не готов... - Я всегда ценила твой эгоизм, - усмехнулась Аллегра, хотя это больше было похоже на всхлипывание. В любом случае она не без доли иронии дала фон Триеру знать, что поняла его. Ладони Торрето мягко скользнули по щекам Ская. Она смотрела на него так, будто может видеть его лишь одно мгновение. А дальше. А что дальше? Она смотрела в себя и не видела будущего. Конечно все пройдет. Все наладится. Разве может быть иначе? - Ты делаешь мне больно. Но что бы ты ни говорил, я… …боюсь той тишины, которая повиснет, если я скажу, что люблю тебя. Hate to love him.
Skyler Von Trier: - Ты делаешь мне больно. Но что бы ты ни говорил, я… На секунду у фон Триера пересохло в горле. Ему показалось, что все его усилия направленные на спасение отношений рухнули разом. Оголенные ссорой нервы отказывались адекватно воспринимать реальность. Он практически реально слышал окончание фразы - Но что бы ты ни говорил, я… больше не могу. Странно, но обычно пофигистичному Скайлеру на ум пришла только такая негативная концовка. Фон Триер слегка окаменел, несмотря на то, что в уме ворочалась какая то несостыковка. Взгляд, тон и поза Аллегры были слишком мягкими для жестокой картины, которую Скайлер только что себе мысленно обрисовал. Чертова Торрето, пятнадцать минут назад, фон Триер собирался обороняться самыми изощренными методами, бить Легру ее же саркастичным оружием и резать по живым ранам, нанесенным его изменой, а сейчас уже готов был отдать последнюю жизнь в банке дьявольских душ за прощение жены. Именно эти манипуляторские способности Аллегры всегда поражали Скайлера, заставляя ненавидеть и в то же время восхищаться ею. Хотя говоря честно, возможно фон Триер неосознанно начинал отвечать своей откровенностью на честность жены, на прямоту ее эмоций, в то время как его экоцентричная часть желала самовыражения. Выходило из этого вечного противостояние добра и зла обычно странноватое сочетание, но в любом случае - для скупого на проявления эмоций фон Триера получалость нечто человечное и даже(не побояться бы этого слова) настоящее. Скайлер слегка прищурив глаза смотрел на Торрето понимая, что для этого самого человечного и настоящего самое время, а пресловутый эгоизм уже минут десять как не в моде. -Чтобы я не говорил, ты знаешь наперед, заранее меня прощаешь и готова бороться. Сказать, что я ценю подобную самоотверженность, было бы мало. Но на сентиментальные банальности длиной в пять листов формата А4 моя скромная персона не способна - об этом ты тоже прекрасно осведомлена. Фон Триер умолк, думая не перегнул ли снова палку в своей попытке быть откровенным. -Ты нужна мне. Скайлер снова промахнулся, хотя на его языке последняя фраза могла бы стать самой важной в жизни фон Триера и девушки, которая последним усилием воли пыталась остаться с ним рядом, в очередной раз закрывая глаза на несовершенства избранника.
Allegra Torreto: Such a long way back From this place that we were at When I think of all the time I've wasted I could cry. Вот и все. Они, кажется, преодолели девятый вал. А дальше? А дальше открытый океан. Не меньше опасности, но им же не привыкать. Аллегра не хотела этого конца. Подсознательно она каждую секунду ждала ту руку, которая закроет перед ней дверь и не отпустит. Искренность Скайлера даже в таком своеобразном проявлении говорила о многом. О большем, чем могла себе представить Торрето. Люди не меняются с годами. Люди не меняются за секунды. Ей было достаточно лишь того, что Скай способен был показать ей себя. Того себя, в котором жило все человеческое, что могло помешать ей сделать решительный шаг в никуда. Аллегра не смогла найти в себе сил на улыбку, она придвинулась чуть ближе к мужчине и едва коснулась губами его губ. - Я те…. - Милый, меня не хотели к тебе пускать! Вообще ни в какую, силой останавливали. Я так переживала, почему ты не ночевал дома? – обломав к чертовой бабушке весь хэппи end, в комнату ворвалась миниатюрная блондинка с крайне озабоченным выражением раскрашенного всеми цветами радуги лица. Следом за ней ворвалось несколько охранников (видимо тех, что пытались остановить незваную гостью), но осознав, что им не столько платят, чтобы рисковать своей жизнью, бравые парни поспешили удалиться и даже закрыли за собой дверь. Хотя бы кто-то в этом заведении пытался предотвратить неминуемую трагедию. Итак, камера смещается и дает крупный план – вот она, роковая ошибка фон Триера в обличие белокурого ангела. В лучших традициях дешевых мелодрам. Это следовало предугадать. Безусловно, где-то глубоко в подсознании Аллегры брезжила мысль о том, что Скайлер в общем-то не мог заранее предугадать скандал с женой и последующее примирение, а значит и назначить своей новой пассии более подходящее время для «общения». Но тот факт, что он все еще не кинул эту журналистку, очень злил Торрето. А то, что она заявилась в офис мужа судя по всему не первый раз, нагнетало отрицательные эмоции в душе сеньориты в геометрической прогрессии. Ну и что уж тут говорить, слова «Милый, почему ты не ночевал дома?» отражались от Легры и трансформировались в смертный приговор. Все равно, что вредный старший брат разрушил песочный замок, который ты так долго возводил на берегу моря, ворвавшаяся девица разбила в пух и прах те слова, что по кирпичикам складывались в мирный договор. Воздух вокруг итальянки накалился до предела. Несколько минут откровенных признаний послужили неплохим перерывом для восстановления сил, как эмоциональных, так и физических. - …бе почти поверила, - холодно процедила Аллегра, стараясь даже краем глаза не смотреть на вновь вошедшую, и на это раз не жалея ни руки, ни сил зарядила фон Триеру добротный профессиональный удар в солнечное сплетение. Слепая ярость переполняла ее и требовала бурного выплеска на всех, кто будет стоять ближе, чем за несколько километров. А так как в кабинете Скайлера было не так много квадратных метров, рисковали оба: и муж, и его не обремененная интеллектом любовница. - Что это такое? Какого черта она здесь делает?! Фон Триер, ты лицемерная сволочь, – кричала Торрето так, что если бы в кабинете осталось хотя бы одно живое окно, оно бы вдребезги рассыпалось, орошая прохожих осколками стекол. Хотелось разрыдаться и сбежать туда, где нет людей, но в присутствии третьего лица выглядеть все же следовало достойно. Аллегра не раз в своей жизни ощутила горький вкус предательства, но подобное выходило за рамки ее понимания. Удар в ее собственном исполнении, не шел ни в какие сравнения с той пощечиной, которую наносил ей Скайлер своими действиями. И словами. Если все, что он говорил минутой ранее, являлось не более чем очередным прикрытием для его интрижек, то попытка простить Ская более не стоила ломаного цента. - Ты и ей рассказывал сказки о том, как она тебе нужна? Вперед! Повтори на бис сразу для всех. Или еще кого-то позвать забыли? Официанток, секретарш. Давай, Скай, твой звездный час! – голос Аллегры срывался, она чувствовала, что вот-вот охрипнет. Но хотелось кричать до тех пор, пока что-нибудь не случится. Хоть что-нибудь, потому что тишина больно резала по свежим ранам. Дважды за один день терять жизнь и искать стремления к новой слишком для одного человека. Даже для одной девушки. Вопрос «Верить или нет?» больше не стоял так остро. Обороняться – вот и все, что осталось. Ступить на тот путь, который выбрала Аллегра в начале своей «карьеры», значит идти до тех пор, пока не встретишь затылком поезд. Идти в одиночку. Потому что большее не имеет смысл.
полная версия страницы