Форум » Alter Reality » There was no Russian. New Angels. Born of Deceit. Part II » Ответить
There was no Russian. New Angels. Born of Deceit. Part II
Alexander Dorokhov: Дата: декабрь 2008 - январь 2009. Место: Нью-Йорк Участники: Alexander Dorokhov, Mag Jordan
Alexander Dorokhov: - Ты забываешь о том, что "Сон" вызывает невероятно яркие галлюцинации. Причём, направленные. - профессор вернулся в комнату, прикрыв дверь за собой. - За весь день у тебя в палате побывали только Чан, Тэм и Минж - извини, но не думаю, что кто-то из них стал бы убеждать тебя в чём-то. - он провёл ладонью по загривку Тэма, открывая тумбочку, и извлёк чистую тетрадку с бледно-синей обложкой и карандаш. - Старайся помнить о том, что знаешь, и не дать "Сну" запудрить тебе голову - или он съест ещё кусок твоей памяти. Можешь записать всё то, что тебе необходимо помнить. Положив тетрадку на кровать рядом с ней, профессор нагнулся, чтобы по-отцовски поцеловать её в лоб перед уходом. По-отцовски - не значило, как Кент. - Отдыхай, дитя моё.
Mag Jordan: Маргарэт улыбнулась, откинув голову на стену, и отложив книгу взяла тетрадь. Как только закрылась дверь, она открыла тетрадь. Тонкие пальцы легко направляли карнадаш, превращая тонкие черточки, в изящно сложенный мужской портрет, чуть утрированный, чуть упрощенный и романтичный, но вполне узнаваемый, она перелистнула страницу, и снова принялась за портрет, теперь он был острее, внимательнее, с большим количеством деталей, и был женским. Пальцы ускорись и тетрадь, страница за страницей заполнялась лицами... и вдруг она остановилась, ломая в пальцах карандаш и закрывая тетрадь. Ей стоило вернуться к чтению, что она и сделала.
Alexander Dorokhov: - Дэйв оградить сестру от он и она. - заявил профессор Дэйву, по очереди указав пальцем сначала на Алекса, делавшего с Чаном упражнения для слабовидящих, а затем - на Лизу, севшую в противоположный угол и принявшуюся снова учить ноты на своей гитарке. "Стена памяти", пополнившаяся портретом ещё и Боба, переехала за рабочий стол Уайта, как вечное напоминание... - Мне надоедать исправляй их ошибки вечность. - закончил профессор, сев в кресло и продолжая смотреть за цветной женской фигуркой на маленьком мониторе.
Mag Jordan: - Боюсь, что это бесполезно. - Хмыкнул не хуже сестры Дэйв, и поднялся, направляясь в коридор. - Они намерены свести ее с ума окончательно. В качестве доброго намерения. Он вышел из комнаты раньше, чем кто-то сумел ему ответить. Маргарэт тем временем выбросила обломки карандаша, и мягко поднявшись, спрятала тетрадь в шкаф с бельем и ее вещами. Забрала книгу и села с ней к окну. Она не понимала своего порыва, а потому просто предпочла убрать все следы "преступления", не желая, чтобы кто-то увидел ее рисунки.
Alexander Dorokhov: - А как это? - спросил Чан, снова прервав упражнение, сразу после того, как за Дэйвом закрылась дверь, не давая молчанию после его ухода распространиться по кабинету. - Что как, Чан? - Свести с ума... в качестве доброго намерения? Ещё один день в "Сердце" неуклонно перерастал в вечер. Алекс заперся в комнате со змейкой, чтобы иметь возможность закончить свои дела, находясь в разных с профессором помещениях. Ву и Ксиао должны были приехать лишь к ужину, и потому у Чана ещё была небольшая тележка нерастраченного времени. - Можно мне войти, Маргарэт? - Чан приоткрыл дверь и замер в дверном проёме, придерживая её - фразу о том, что к ней нельзя входить, он воспринял буквально. Про заглядывать и спрашивать - никто ничего не говорил. Тем более, в комнате оставалась его настольная игрушка - и если её не будет на месте сегодня, в завтра он мог её вовсе потерять.
Mag Jordan: Она практически дочитала книжку, когда дверь комнаты открылась, впуская мальчика. Он был одним из тех, на кого она могла смотреть прямо, не боясь напугать, поэтому Мэг даже повернула голову. Затем неловко поднялась, и отложила книгу. - Заходи, конечно, Чан. - Несмотря на повреждение ноги, она довольно быстро оказалась на кровати, садясь на нее. Подняла валяющийся на полу пиджак Дэйва, чтобы мальчик за него не зацепился. - Ты хотел о чем-то поговорить или просто в гости зашел? - Вынужденная гипоактивность заставляла ее изнывать от скуки, и даже книга не спасала, а в восстановленном КПК не было никаких обновленных документов.
Alexander Dorokhov: - Мне скучно. - пожаловался мальчик, но причин раскрывать не стал. Профессор просил Дэйва оградить Маргарэт от Лизы и Джеймса, его же не упомянул - из этого Чан понял, что, во-первых, он-то может к ней заходить, а во-вторых, что "ограждать" Мэг от них - и его задача тоже. Хотя он и не понимал ни причин, ни последствий такого решения, но решил не упоминать при ней их имён. Ребёнок может не соврать, но может спрятать от правды, даже не понимая, что делает. - Расскажешь мне про твоих детей? - особенно, если есть другая, вплотную близкая к той, тема для разговора. Чан наивно полагал, что раз Лиза возится с ним, то и с её младшими братьями он однажды тоже познакомится.
Mag Jordan: Она улыбнулась ему, помогая сесть на кровать рядом, скрестила ноги в лодыжках и несколько секунд молчала, не зная что сказать. - Из меня плохой рассказчик, Чан.Да и мать далеко не лучшая. - Она убрала упавшие на лицо волосы, и посмотрела в окно, где медленно гас закат, уступая место полумраку. - У меня два сына, ты это знаешь. Они дались мне не легко, но все равно то ощущение, которое дарит общение с ними, ни с чем не сравнить... - Она знала с чем может сравнить это ощущение, но ребенку не стоило знать о забавах взрослых. - Они совсем маленькие, но каждая улыбка, каждый взгляд из-под полуприкрытых век, каждое сжимание кулачка - как открытие мира для себя...
Alexander Dorokhov: Похоже, её мнение о себе, как о рассказчике, Чан не разделил - несколько секунд он неподвижно сидел, прислонившись головой к её плечу и уставив свой неподвижный взгляд в стену, переваривая информацию. Даже ему было до дикого странно услышать такую теплоту в её голосе. - Лиза, идти здесь... - профессор, неподвижно замерев, словно боясь спугнуть изображение на мониторчике, поманил Лизу пальцем и сунул ей второй наушник. Возможно, он и вправду боялся испортить всю картинку - Чжаозинь всегда был и оставался человеком веры, а не науки. Во что именно он верил - уже другой вопрос. - Сделай назад... кажется, я знать, как переубедить русский осёл... - Я хочу сестрёнку. И мама тоже... - шёпотом поделился и Чан сокровенным, касаясь ручкой её ладони. Ксиао давно думала, и не знала, как сказать мужу об их с сыном совместном желании завести в семье Му второго ребёнка. Вузи... возможно, просто боялся, что его недуг передастся и следующему ребёнку.
Mag Jordan: Маргарэт чуть улыбнулась, накрывая своей рукой, ладонь Чана. Это странное, но искреннее детское откровение, могло насмешить ее, но она держала себя в руках, понимая, что может оскорбить Чана своей насмешкой. - Я думаю, что скоро она у тебя будет... просто надейся... - Глупые обыденные слова так легко срывались с губ. Врать ребенку не имело смысла, хотя она и подозревала, что за ней наблюдают, но жить в постоянном напряжении хотя бы сейчас она не хотела, предпочтя открыть какую-то часть сея, нежели снова перекрыть кислород смотрящим.
Alexander Dorokhov: Никто уже не смотрел за ней - в лучшем случае профессор просто проверил бы запись, когда она уснёт, но наблюдать за ней постоянно тоже не было его целью. Камера стояла не для того, чтобы наблюдать за ней, а для того, чтобы наблюдать за её поведением и прийти на помощь в критической ситуации. Хотя Чжаозинь и без того словно сердцем чувствовал, что и где в его владениях происходит не так. Русский плакал. На этот раз - без фальши, тихо, и горько; старался совладать с собой - и не мог, только крепче обнимал дочь. Слова Маргарэт были лучшим из всего, что он вообще слышал за свою жизнь. - А почему ты не взяла их с собой? - спросил Чан, приподняв голову и повернув лицо к ней.
Mag Jordan: Маргарэт улыбнулась холодно и жестоко, мягко убирая свою руку от рук мальчика. Привыкшая до конца защищать свое, она даже в такой момент не могла сорвать до конца эту маску. - Потому что здесь им не место. - Она поднялась, неловко приволакивая ногу, и отошла к тому самому окну, у которого недавно рыдал пьяный незнакомец. -Ставки итак слишком высоки, чтобы рисковать мальчиками, они должны быть в безопасности. Она встряхнула головой, словно отганяя грустные мысли. - Когда будет безопасно, я заберу их, и ты, возможно, сможешь с ними познакомиться. - Ложь должна быть такой, ровной, гладкой, перетекающей, словно шелковая лента, чтобы даже самый проницательный ребенок не понял, что его обманывают.
Alexander Dorokhov: Чан верил ей - он просто не ожидал того, что его обманут, и только лишь учился видеть сердцем, а не глазами. "Знакомство" с детьми Джеймса было очень интересно для него, нечто граничащее на грани реальности и сказки, как что-то волшебное. У мальчика не было друзей его возраста, вернее, дети партнёров Вузи, иногда приезжающие к ним домой, не могли считаться друзьями в полной мере. Зачастую они попросту не понимали Чана, а он - их... - Это было бы очень здорово. - когда она встала, он проводил её взглядом, ориентируясь по её неровным шагам. В голосе мальчика послышалась тихая радость с благодарностью. Но при всём этом, он не мог не задать вопроса, который вытекал сам собой. - Но что за опасность?.. Всё, что знал Чан - то, что Маргарэт больна и потому лежит здесь. Ни о какой опасности он знать не знал, тем более сейчас, когда Джеймс уже был здесь.
Mag Jordan: Маргарэт полагалось сейчас демонически расхохотаться и рассказать ребенку о кошмарных родителях, жутком дне Нью-Йоркских улиц, и жестоких женщинах, для которых боль - намного главнее, чем чувства. Но, пожалуй это был еще один пунктик, по которому напротив имени Чана стоял минус. Она понимала, что ему еще предстоит узнать жестокость мира, и не спешила его в нее погружать. - Ничего такого, что нельзя было бы решить. - Она заставила себя мягко улыбнуться и подойти к мальчику, мягко коснуться его волос рукой, словно успокаивая и отвлекая.
Alexander Dorokhov: - Может быть, папа как-то сможет помочь? - Чан-то был далеко не так наивен, как казался, и о жестокости мира тоже знал несколько больше, чем полагается ребёнку. Вузи держал баланс между своей деятельностью и своей семьёй, но ведь от жены не скроешь истинной деятельности, да и сын прекрасно знал и понимал, что люди вокруг ходят с оружием и не просто так. Тут мальчик чуть было снова не выдал Джеймса, который, в случае каких-то неурядиц, должен бы был обратиться за помощью к другу, но вовремя вспомнил о новом табу. Познания же о том, кто такая Маргарэт, заканчивались примерно на том, что она сама только что ему сказала. Действительно, о жестоких женщинах в его фонде памяти ещё ничего не было. - Ты какая-то... напряжённая. - имелось в виду скорее слово "неискренняя", но его Чан использовать не умел. Он в свою очередь коснулся её мягких волос, будто стараясь понять причину этой "напряжённости" и избавить её от неё.
Mag Jordan: - Не обращай внимания, nino... - Она мягко гладила его по волосам, рассматривая что-то на стене за его спиной. - Я почти всегда такая. У меня слишком много масок, чтобы носить их с легкостью... Но, это пожалуй не тема для вечернего разговора... - Мэг коснулась губами его лба, словно пытаясь отвлечь от затянувшегося разговора не о том. - Охотно верю, что твой отец мог бы помочь... но он вряд ли поможет, здесь никто не справится, кроме меня самой.
Alexander Dorokhov: - Ты меня совсем запутала. - тихо хихикнул Чан, не поняв и половины из того, что она ему сказала, и тем не менее, он не чувствовал ни недоверия, ни какого-то страха перед ней. Мэг была подругой Уайта - а ведь он тоже был не таким, не из их с отцом мира, обладал совершенно другой энергетикой - но оставался одним из лучших друзей. Мальчик гладил её волосы - их фактура была ему малознакома и потому интересна. В его окружении не было никого с такой мягкой копной. На стене, словно кто-то рисовал картинку золой на мягком цвете обоев, постепенно появлялся чёрный глаз. Он смотрел на неё с такой живостью, словно рисунок действительно мог видеть, пристально в глаза, будто пытаясь гипнотизировать её. Глаз идеально круглым, без ресниц и век, не человеческим, но откуда-то знакомым...
Mag Jordan: Cнова глюки... - подумала Маргарэт и печально вздохнула. Ей совершенно не хотелось возвращаться в тот мир, где возникали красочные галлюцинации, а боль становилась постоянным спутником. - Чан, позови кого-нибудь... - Она чувствовала, как под воздействием галлюцинации тихо уплывает сознание, и снова возникает боль - в поврежденной ноге, травмированном запястье, пустой душе. Она мягко сползла на пол, теряя сознание.
Alexander Dorokhov: Стены, пол и потолок комнаты постепенно затягивало таким же пеплом - через минуту рисунок на стене уже не так уж бросался в глаза, растворяясь на общем фоне поглощающей мир черноты. Это захватывало и Чана, делая его, с его чёрным костюмчиком, очками и туфлями, слабо различимым. Его лицо и ладошки становились такими же пепельно-чёрными... Будто всё вокруг неё тлело, но не желая гореть. Чан хныкал, пытаясь стряхнуть это нечто с себя, ему было больно исчезать вот так... - Помоги мне... Слеза, выкатившаяся из-под стекла, не долетела до чёрного пола, вспыхнув маленьким язычком пламени и сгорев в нём.
полная версия страницы