Форум » Alter Reality » There is no Russian » Ответить
There is no Russian
Alexander Dorokhov: Дата: декабрь 2008 - январь 2009. Место: Нью-Йорк Участники: Alexander Dorokhov, Mag Jordan
Alexander Dorokhov: - My father... His duty... His orders... My brother... The promise... The breaking... Rejection... Deception... Reflection... Conception... The listening... The torture...The madness... The sadness... Can this be? Or is it? - Алекс упорно пытался достучаться до её сознания, без пощёчин или криков, просто продолжая втирать в её кожу холодную, но согревающую жидкость. Если верить указаниям этих учебников, которым верилось с каждой минутой всё меньше, Мэг или найдёт путь назад... или умрёт. Сейчас, когда она полностью ушла от него в своё подсознание, он не мог ничем помочь в этом... если только этой песней, без ритма напоминавшей просто стих. - The shadow cast before me... A walk inside your circle... Protect me... Correct me... Обработав спиртом её ноги, Дорохов прокатился к изголовью и заранее поставил коляску на тормоз - в последнее время Маргарэт что-то очень полюбила толкаться. Сейчас надо было сделать выбор, который хоть иногда делают все врачи, который делают убийцы, делают политики... Если он неверен, то пациент умирает, гибнут целые народы или в твоём черепе появляется одно отверстие. Если верен, ты моешь руки и идёшь домой, люди продолжают жить, или... ты поражаешь очередную цель. И когда, спрашивается, он отказывался стрелять?.. - You got your orders, soldier... Глотай. - разжав её зубы, Алекс влил в ротовую полость несколько глотков спирта, приподняв Маргарэт на постели, чтобы та не захлебнулась.
Mag Jordan: Господи! Я ничего никогда не просила у тебя! Всегда жила так как ты давал, не просила ни улучшения, ни ухудшения, я просто жила. Вытащи меня из этого проклятья! Дай мне сил! Огненная вода обожгла глотку, а затем и носоглотку, попав не туда. Женщина раскашлялась, выпутываясь из паутины кошмара. Впрочем, еще не известно было, где именно ее ожидает кошмар. Открыв глаза она болезненно поморщилась. - Снова ты... - Она сдержала набежавшие слезы бессилия. Она в который раз обманула смерть - проблема была в том, что обманывать ее совершенно не хотелось. - Зачем ты это делаешь? Зачем?
Alexander Dorokhov: - И всегда был. - Алекс, всё ещё удерживая её в этом положении, провёл рукой по ещё влажным растрёпанным волосам, пригладив их. Он боялся спровоцировать её любым прикосновением, словом, действием, даже взглядом, пока её состояние было стабильным. Спровоцировать агрессию, сексуальное возбуждение, очередной срыв... Вопрос казался ему глупым. Виноватым он себя не считал. Не в полной мере. - Ты меня тоже никогда не бросала. Закуси. - в ложке, заткнувшей рот Маргарэт, было что-то среднее между пловом и просто рисом, горячее, по-казённому вкусное. Тут же, не ожидая, пока она прожуёт, он сунул туда и вторую. - Лежи спокойно, не вставай. Сейчас дам тебе лекарство и потом поешь как следует. - Дорохов, сняв кресло с тормоза, отъехал к столику напротив.
Mag Jordan: В ответ он получил истеричный смешок. - Ты был нужен мне, чтобы убрать Авеля. Я не собиралась отдавать смерти то, ради чего пахала как проклятая. - Она отдышалась, проглотив еду, но совершенно не почувствовав ее вкуса. Она вообще ничего не чувствовала, ни боли, ни угрызений совести или страха. Простая апатия - последствие психологической травмы - думалось так просто, но осознание самой себя было безнадежно. -Где мы?
Alexander Dorokhov: - Да пошла ты. - коротко бросил Алекс из-за плеча. Вступать в спор, идущий вечность, но так и не начатый вслух, не хотелось. Не время, не место, что было, то уже прошло. Заявление вызвало лишь досаду, а не обиду - досаду на её упрямство. Глупо было думать, что в целом её маленьком мире не нашлось бы достойного убийцы. Не говоря уже о том бале или Хиллари... - Под землёй. Метрах в стах от завода. - это ещё было не самое жуткое в истории, как и нападение на "Сольвейг", но ещё сложнее будет объяснить причины. Дорохов прикатился обратно, держа на коленях вполне обычную медицинскую утку, заношенную и явно использованную в прошлом не раз. Не спросив, он приподнял ноги Маргарэт вместе со слоем одеял, загоняя её под мягкое место. - Не жуй. Горькая. - две сухие таблетки коснулись её губ, железная кружка с водой уже была наготове.
Mag Jordan: Маргарэт косо посмотрела на него и слегка отстранилась, не торопясь принимать лекарство. - Я не буду ничего принимать, пока не знаю совместимость гипогликамина с этим лекарством. - Она упрямо встряхнула головой. - У меня кровь больше, чем наполовину состоит из этой дряни. А вторая половина - кардиостимулятор, благодаря которому я еще жива. Пока. - Мэг чуть ухмыльнулась, вдруг вспомнив что-то. -Сколько дней мы здесь? - Она прекрасно помнила, что раз в четверо суток ей нужна доза. - Ты ушел, это я помню. Но какого черта ты меня за собой потащил?
Alexander Dorokhov: - Если бы только из этого... - грустно улыбнулся Дорохов, откладывая таблетки. Разговор предстоял долгий и неприятный, а времени снова было не так много. Он сам точно не знал, из чего состоит этот азиатский коктейль, которым Юка попотчевала Мэг и который надо было выводить, он понятия не имел, как вывести его полностью. Похоже, что единственный, кто знал, был Чжаозинь - Юка, даже если она была жива, была немногим более "посредника", вроде той же иглы. - Мы здесь четвёртые сутки. Но это неважно. Цикл запустился заново только утром, когда ты пришла в сознание. Он может быть сбит немного... это всё, что могу сказать по поводу сердца. Алекс вскользь коснулся взглядом тумбочки - там лежали четыре одинаковых шприца, со штампом клиники, явно выделяющихся из общей обстановки комнаты и вообще помещения. Русский совершил бы слишком глупую ошибку, не взяв их. - Если почувствуешь себя плохо - коли. - ржавые колёса едва слышно скрипнули, когда он толкнул их, откатившись к тумбочке, и вернулся обратно, положив один из шприцов в зону досягаемости для Мэг. - Я потащил тебя за собой, чтобы очистить тебя... твой организм, от этой Юкиной дряни. Но я не могу это сделать. Когда наберёшься сил, я тебя отвезу к тому, кто сможет. Теперь пей - от слабительного ты точно не умрёшь... - Дорохов снова предложил ей таблетки, подставив стакан воды. Он никак не выразил свою реакцию на известие о гипогликамине в её крови, словно вообще пропустил эту новость мимо ушей. Но это лишь подтвердило необходимость тащить её сюда и... отсюда. Звание первого, кто ушёл от гипогликамина, "сталкера" своего рода, он получил по праву. Надо было выводить и её вслед за собой, чтобы забыть этот кошмар раз и навсегда. - Я тебе не дам умереть. - Алекс не обещал больше, а утверждал - это и было запоздалой реакцией. По его вдруг очистившемуся от этой Авельской мути взгляду, ставшему вдруг прежним, как раньше, можно было прочесть, что он всё понял. Он прошёл через это сам. - Седину закрасишь, если не понравится... - его ладонь тихо сжала её пальчики под одеялом.
Mag Jordan: Она выслушала его со спокойным выражением лица. Не прерывая, не отстраняясь, и не мешая говорить. Мыслительный процесс словно замер, оставляя только смутные образы. Хотелось смеяться и плакать одновременно, и от этого было еще противнее, чем обычно. Русский уже не вызывал ненависти, он вызывал искреннюю, острую жалость. - Ты хочешь вывести из моей крови то, что держит меня на этом свете? - Она тихо ухмыльнулась. - Впрочем, ты ведь многого не знаешь, и тебе пожалуй, простительна такая простота. - Она передернула плечами, и легла, закрыв глаза. - Я не буду ничего принимать. И точка. - Она провела пальцами по своим волосам, и глубоко вздохнула. - А сейчас, если позволишь, я хотела бы поспать. Лучшего лекарства, чем сон, еще не придумали. Да и гипо лучше очищает кровь в перманентном состоянии.
Alexander Dorokhov: - Меня это тоже держало какое-то время, если помнишь. - держало действительно крепко, но пускать не хотело ни на тот свет, ни на этот. Русский медленно начинал выходить из себя, вновь столкнувшись с её упрямством. Гипогликамин в её крови был не первостепенной задачей, задачу номер один она принимать упорно отказывалась. - Сначала я хочу вывести то, что заставляет тебя скакать между тем светом и этим, а там видно будет. Нельзя тебе спать... - Алекс меньше всего хотел делать ей больно, но по-другому у них не получалось - как обычно, впрочем, - пришлось ущипнуть Мэг за плечо, прогоняя сон. - Ты снова окажешься там же. - палец тихо провёл по лбу, оставляя холодный, почти до влаги, след на коже. Со лба ладонь улеглась на щёку. По ощущениям - настоящий кусок льда. - Они испортили лучшее лекарство. Прими таблетки, не упрямься- ты вынуждаешь меня применить силу. Он ощущал чувство, сопоставимое с её чувством - они оба не знали всего. Вместе картинка могла бы получиться полной, но у мозаики словно испортили края, и картинка не складывалась. Их картинка вообще никогда не складывалась... - Необходимо опорожнить твой кишечник. Оставлю я тебе твой гипогликамин. Выводить надо "梦".
Mag Jordan: - Я не вижу смысла выводить твоё 非常にひどいナンセンス. - Она поежилась, пытаясь защитить свое право на сон и отдых. В отличие от него она прекрасно знала, что в этот раз проспит без снов. Свою норму кошмаров она уже перевыполнила. - Перестань трястись надо мной. Гипогликамин все выведет сам. Эта дрянь не любит, когда ей мешают сводить на нет иммунитет.
Alexander Dorokhov: - Это вряд ли. Ты сама понимаешь, что в тебя залили? - ему сейчас на её норму было наплевать, пока она внутри - она была понятием более, чем растяжимым. Маргарэт определённо напрашивалась на грубость, это после тех суток напролёт, что он сажал вену себе самому, вкатывая препараты сначала туда. - "Сну" пое**ать на гипогликамин. Ты меня послушаешь хотя бы раз? - толкнув колёса один раз, Алекс подъехал, положив руку ей на плечо. Её чрезмерная твёрдость только лишний раз подтверждало - от его хрупкого равновесия осталось немного, и он удерживает его из последних сил. - Это сильный наркотик. Гипогликамин не выведет его, и я боюсь, как бы он не усилил действие. Или ты подсесть вздумала? - тоже вариант, учитывая, что если последние дозы "Сна" и остались где-то, то точно не тут. Алекс вспоминал всех тех, кого Джорданы одним нажатием лишили остатков жизни. Маргарэт уже сейчас напоминала их. Но она в отличии от них, похоже, всё-таки решила бороться за жизнь... ""За это и стоит уцепиться", так ведь, Чжаозинь?" - Я тебе не дам ни поесть, ни поспать, пока из тебя не выйдет всё дерьмо. - пусть фраза была двусмысленной. Оба этих смысла имели значение. Лечить русский умел так себе, но заставить принять лекарство мог и силой, если потребуется.
Mag Jordan: - Да плевать мне на твой сон. Я на таких амфетаминах сидела, что он по сравнению с ними - аспирин! - Она понимала, что таким не хвастаются, но перспектива у*ираться, только потому что ему так хочется не радовала. Да и вообще, ей начинало надоедать эта амебная зависимость от свихнувшегося инвалида. В моменты ярости в ней всегда просыпалась Джордановская бесчувственность. - Ни жрать, ни спать, говоришь... - Тихо прошипела она. - Ну что же, не так важно. как сдохнуть, пусть от голода и усталости. Но я не позволю тебе превратить мое тело в полигон для испытания всякой подковерной дряни. Даже если тут - Она ткнула себя в выпирающую на запястье вену. - будет течь сама смерть.
Alexander Dorokhov: - Аспирин?! - Алекс перестал сдерживаться, окончательно потеряв контроль. Этот синдром бога выводил его из себя ещё больше, чем все его старания до этого вместе взятые. - Амфетаминах сидела, дура?! Испытания, с*ка, твою мать?! - кафельная плитка над кроватью треснула от удара. Странная ситуация. Киллеру приходится спасать жизнь с таким же рвением, с каким спасаемый пытается её же и загубить. И это ещё больше злило. До такой степени, что русский и вправду подумывал её убить - останавливало то, что этого она и добивалась... - Да я с тобой, тварью, е*усь столько, сколько любимую машину не собирал, потому что ты нос свой суёшь куда не просят! - нос тут же получил такого щелбана, что стал розовым, но энергии это выплеснуло настолько ничтожно мало по сравнению с тем, что осталось, что этим принято пренебрегать. - А ты снова будешь лежать и в**бываться, б**дина? Правильно, не буду с тобой, как с ребёнком - жри, сказал! - неприятно, но приходилось использовать радикальные меры. В общем, надо было с них и начинать, раз жизнь ничему не учит ни того, ни другую. Ребро ладони резко и точно ударило по горлу, и как только Мэг открыла рот - таблетки оказались там, и губы тут же зажаты, не давая кашлю рваться наружу, выпуская лишь воздух небольшими порциями. Это было грубо, но всё-таки способно заставить её проглотить таблетки и расстаться с дерьмом, к которому эта девочка питала какую-то странную любовь. - Избалованная упёртая дрянь! Ты сама заставляешь людей поступать с тобой так, как твой отец делал! - подавив желание придушить её таким же способом, Дорохов всё же разжал руки, сплёвывая на пол, и выехал из комнаты. Оставаться наедине с "жёнушкой" желания не было абсолютно. Желание помогать она тоже отбила почти полностью - почти, судя по повернувшемуся в замке ключу.
Mag Jordan: Рвотный рефлекс сработал почти сразу, но с передавленным горлом сильно не порыпаешься, и только когда за русским закрылась дверь, она буквально слетела на пол, захлёбываясь в одновременных рвотных позывах кашле, который рвал освобожденное горло. Естественно все, что было запихнуто в нее почти моментально оказалось на полу. А когда уже было и рвать нечем в ход пошли желчь, желудочный сок и еще какая-то дрянь, которую Мэг не стала диагностировать, ибо ее моментально начинало тошнить снова. Утка полетела к чертям собачьим в дверь, Мэг забралась на кровать, но не легла, а села, подобрав под себя ноги, укрылась одеялом, так что только голова осталась непокрытой. Закрыла глаза. Для того, что она собиралась сделать, нужна была полная сосредоточенность. В курс ее обучения отцом входила несложная медитативная методика диагностики состояния тела, и именно ее она собиралась сейчас применить. Погнали...
Alexander Dorokhov: - Мэг?.. - голос был знаком. Неясно, как в закрытой замкнутой комнате оказалась Лиза - возможно, снова пряталась под кроватью всё время... - Маргарэт, что он... что он сделал с тобой? Это ведь он сделал? Отец?.. - неясно, кто именно имелся в виду, она не объяснила. Лиза бросилась к ней, но не со своей подростковой агрессией - многослойное одеяло тут же промокло насквозь. Девочка плакала навзрыд, зарывшись в её плечо, гладила её волосы, и, даже странно, от неё исходило какое-то странное и очень мягкое тепло, в противоположность тому холоду русского. - Что ты молчишь, Мэг?.. Где болит, где? - мимолётно оглядев кокон, который Джордан себе свила, Лиза уставилась в её глаза, по-сестрински обнимая, щупая лоб, щёки, гладя волосы. - Где больно, Мэгги? Не молчи, скажи мне, маленькая, скажи. - Томсон пыталась даже улыбнуться сквозь слёзы. Зубы сверкали в темноте, как и слёзы. - Не молчи, милая... Под мимолётным тёплым прикосновением взорвались резкой болью печень, мочевой пузырь, шрам на спине словно смазали расплавленным свинцом, а разбитый затылок сводило почти до парализации...
Mag Jordan: Маргарэт не реагировала, не задумываясь даже, новая ли это иллюзия, или действительно девочка пряталась где-то рядом. Любое отвлечение грозило срывом всего процесса, и когда-то давно Кент Джордан сделал многое, чтобы дочь научилась ни на что не отвлекаться. И шрамы от этого многого оставались не только у нее на душе, но и на теле. Боль всегда была лишь частью ее, душевная или физическая, и в какой-то момент, наконец ощутив прогалины в собственном теле, Мэг мимолетом подумала , что так даже интереснее, сдохнуть от руки Лизы, на старой кровати в медитативном амебном состоянии. За это я могу быть тебе благодарна, отец... хуже того, что ты придумал для обучения, ничего уже не придумаешь.
Alexander Dorokhov: В помещение вновь вошёл русский - именно вошёл, а не въехал, коляска осталась где-то снаружи. Не обратил внимания на дочь, лишь коротко взглянув Маргарэт в глаза и неприязненно поморщившись, видимо, почуяв запах. - Не молчи, Мэгги, пожалуйста... Не молчи, сестрёнка... - Лиза явно снова пыталась расплакаться, запаниковав, но сдерживала себя. Почему-то обращалась она к ней, как к маленькой, более того - как к сестре. Дорохов присел на полу и, невероятно быстро подавив брезгливость, взял на палец то, что она изгрыгнула полчаса назад. Понюхал, взял на язык, пососал немного и выплюнул. - Ну что такое, Мэг, что с тобой? - чтобы девочка не хотела, но точно не убить её. Поцелуи, лишённые всякой пошлости, стали оставлять заметные только ей самой следы на коже, слёзы Лизы потекли по ней, оставляя прохладные солёные дорожки. Боль отступала постепенно, оставляя после себя странное расслабление и блаженство. Русский орудовал тряпкой, вытирая рвоту, но в комнате всё равно оставался тошнотворный запах - только теперь к нему примешался и запах хлорки. - Кто обидел тебя, скажи?.. - Молодец, продолжай в том же духе. - неожиданно. Ни капли сарказма. Алекс одобрительно улыбался ей, но не подходил к ней ни на шаг. - Кто тебя обидел, девочка моя, кто?
Mag Jordan: Это было непонятно и почему-то очень неприятно - ощущать присутствие Лизы рядом. Нет, Мэг уже приспособилась не отвлекаться на нее, но все-таки было нечто фальшивое в поведении девушки, которая раньше не проявляла ничего кроме агрессии. И была странная фальшь в пробившемся сквозь заслоны одобрении русского. Ей внезапно до боли захотелось его убить, так чтобы на мгновение представить, как вонзает пилочку в сердце наглого русского, подбирая кончиками наманикюренных пальчиков единичные капельки крови, и ловя его последнее дыхание на чуть прикушенные губы. В серых пустых и стеклянных глазах появилось маниакальное выражение, девушка непроизвольно облизнула губы. Сказать, что ей нравилась подобная фантазия, значило ничего не сказать, но важнее было окончательно подвести итог диагностики. А надо сказать предварительные результаты радости не добавили.
Alexander Dorokhov: Русский вслух усмехнулся, подходя к ней. Никакой Лизы не было. Она и была фальшивой. Как и боль в шраме и затылке. Но живот болел очень даже по-настоящему, до такой степени, что даже скрючивало. Алекс перестал улыбаться, присев перед ней и положив руку на плечо, глядя в глаза теперь совершенно серьёзно. Серьёзно, спокойно и беззлобно. - Хочешь, скажу, что с тобой и без этой твой йоги? - он и не пытался отвлекать её от занятий, и прекрасно понимал её желание, читавшееся в её глазах очень ясно. - Остатки "Сна" в твоём кишечнике. И ещё заражена печень. Но лечить надо не тело... - прикосновение стало горячим. Не обжигающим, но горячим, лижущим, как пламя. Рука с плеча мягко перебралась на щёку, и Дорохов сблизился с ней, коснувшись губ ядовитым поцелуем... - Он уже в мозге. Кишечник я твой очищу, а вот печень не могу. Не выходит. - он был бледен. Печень и у него болела вторые сутки. Не так дьявольски сильно, как у неё, но противно, как шум на низких частотах. - Если уж решила, что я делаю из тебя подопытного кролика, давай сделаем это оба. - русский поднял руку, демонстрируя четыре таблетки на ладони. Ему-то оно было без надобности, но он надеялся, что на неё подействует хотя бы собственный пример. - Согласна? Вот. - взяв две таблетки, Дорохов запихнул их в рот и рывком проглотил, открыв рот и показав язык, демонстрируя, что не жульничает. - Не хочешь - можешь и дальше смотреть мультики. Туалет там. - он вложил таблетки в руку и вышел из комнаты, оставив дверь незакрытой. "Там" теперь надо было оказаться и самому.
Mag Jordan: Она молчала, получая остатки "отчета". Да, желудок,печень, зацеплены почки, сердце работает через раз. С таким состоянием организма давно уже пора лежать в гробу. Иначе гроб придет сам. -Она хмуро ухмыльнулась, покручивая таблетку между пальцами. Боковое сознание еще воспринимало "мультики", но основное оставалось на грани реальности. Боль мягкой лапой скользила по телу, и словно фонарики, зажигала очаги, как по нотам отмечая те органы, что были повреждены. Снова позвоночник... - Вновь откинулась Мэг на стену. Она не чувствовала боли в спине, но организм предупреждал о повреждении. Таблетку она решила все-таки выпить, сомневаясь, что организм найдет что "выкинуть" послу пяти дней без еды, но только после того, как русский избавиться от последствий своего убеждения.
полная версия страницы